Берег динозавров (Сборник)
Шрифт:
Как же они умудрились меня сюда запихать? Ведь какие-то камни должны быть вставлены недавно. Либо где-то есть дверь. Я не мог нащупать ничего похожего. Может быть, в другом конце?
Я попытался перевернуться. Бесполезно. Люди, которые выстроили эту клетку, прекрасно знали, что делали. Обитателю только и оставалось лежать и подбирать еду из проема.
В таком случае тем более стоило поменять положение. Если уж они так хотели, чтобы я покорно валялся тут как какая-нибудь колода, то я хотя бы получу удовольствие, нарушив установленные правила. К тому же все это не без причины.
Я лег на бок, сжался в комочек, попытался перевернуться и застрял. Ободранные
Бесполезно. Грубый камень нещадно врезался в спину. Я раздвинул ноги, давление слегка ослабло. Продвинулся еще на дюйм, передохнул, попытался вдохнуть, но это оказалось не так-то легко, поскольку грудь я придавил ногами, а спиной уперся в стену. Гадая, стоит ли продолжать эксперимент или лучше принять прежнее положение, я постарался шевельнуть ногами, и меня тут же пронзила боль. Конечно, если долго лежать неподвижно, дрянное питание и потеря крови окончательно ослабят меня, и мне вообще никогда не добиться своего. Если что-то предпринимать, то только сейчас.
Я собрался с силами и принялся протискиваться снова, однако не сумел даже пошевелиться. Я отталкивался еще сильнее, обдирая ладони о камень, нет, опять застрял… Внезапно я обмяк, меня охватила бешеная паника от клаустрофобии. Я зарычал, рванулся и, обдирая спину, скользнул по камню. Еще и еще, позвоночник скрючился, колени зашли куда-то за уши, я уже вообще не мог дышать, ребра ломило, но это теперь не имело никакого значения. Меня ждала одна судьба — смерть, лучше покончить со всем сейчас, одним махом, просто истечь кровью, и все. Терять мне было нечего. Я ударился головой, шея выгнулась, затрещали позвонки… и я блаженно растянулся на спине, тяжело дыша и упав головой туда, где раньше были ноги. Один — ноль в мою пользу.
Прошло много времени, прежде чем ко мне вернулось дыхание и я сумел разобраться со своими многочисленными порезами. Спина ныла больше всего, впрочем, ноги и руки — тоже. Голова была разбита в одном месте, да к тому же я дышал через рот из-за раздавленного носа. Если не считать всех этих мелочей, то я никогда не чувствовал себя в лучшей форме. У меня было достаточно места, чтобы расслабиться и спокойно подышать. Стоило чуток подождать, и мне принесут чудесный хлеб и воду…
Я заставил себя проснуться. Что-то в этой темноте действовало на нервы и клонило в сон. Но времени у меня не оставалось. Если я хотел найти свежезамазанные камни, запечатавшие меня в этой гробнице, то стоило поторопиться. Ощупав стену, я нашел линии соединений, но замазка была твердой. Следующий камень… Под моими пальцами раствор стал крошиться. Я ощупал плиту двенадцать на восемнадцать дюймов, подтянулся на локтях и принялся соскребать раствор.
Через полчаса все, что я получил, — десять окровавленных пальцев и небольшое углубление в полдюйма вокруг камня. Задача оказалась сложной, и без инструмента дальше двинуться не представлялось возможным. Я нащупал фляжку, снял колпачок и попытался раздавить его. Не удалось. Больше ничего в моей тюрьме не было.
Может, камень поддастся, если надавить на него как следует? Я уперся ногами в дальний конец, руками в камень и приналег на него с такой силой, что кровь загудела в ушах. Бесполезно. Он был упрям, как обленившийся осел.
Я лежал и размышлял над своим положением, когда почувствовал нечто. Это был не шум, а звук из четвертого измерения или даже намек на звук.
Мое следующее ощущение было абсолютно реальным. Я почувствовал, как четыре лапки топают по моей ноге и по животу до подбородка. Это была моя кошечка Итценка.
Какое-то время я пытался все свалить на чудо, а потом решил, что все это весьма подходящая возможность поупражняться в теории вероятности. Прошло уже семь месяцев с тех пор, как мы расстались на розовом балконе в Окк-Хамилоте. Будь я кошкой, куда бы я подался? И как сумел бы отыскать своего старого приятеля с Земли?
Кошечка фыркнула мне в ухо.
— Если подумать, воняет здесь отменно, не так ли? Персону с таким головокружительным ароматом еще надо поискать. Да, ну и вонь в этом гробу, хоть топор вешай!
Но Итц ни капельки не волновали проблемы моего бытия. Она важно разгуливала вокруг моей головы, терлась о щеки и нос и непрестанно мурлыкала. Симпатия, которую я испытывал к ней в тот момент, была, пожалуй, кульминацией всех моих положительных эмоций в жизни. Я все гладил и гладил кошку, ощупывая каффитовый ошейник, который специально смастерил для нее еще на борту корабля…
Я в очередной раз набил шишку о потолок, но даже не заметил этого. В пять секунд я расстегнул ошейник и стащил его с шеи моей кошечки. Итак, теперь у меня было лезвие в десять дюймов длиной, и через секунду я уже лихорадочно скреб еще не застывший раствор.
Углубление в растворе уходило уже на девять дюймов по периметру всего камня, но дальше замазка никак не поддавалась. Затвердела. К этому времени меня кормили уже три раза. Однако надежды я не терял. Я был уверен, что мне удалось расковырять замазку почти до конца. Я немного передохнул, а потом снова попытался раскачать плиту. Я просунул свое самодельное орудие в нижнюю щель и надавил. Если камень едва держится, как я предполагал, то он сразу же и вывалится. Но это были только мои догадки. Камень не двигался.
Я отложил свою царапалку, уперся ногами и попытался вытолкнуть плиту. Но сил уже не осталось, и мне не удалось даже сдвинуть ее с места. Я расслабился, немного полежал и снова попытал счастья. Может, там остался всего только тонюсенький слой раствора? Может, просто надо надавить чуть-чуть посильнее? Я глубоко вздохнул, напрягся, измученное тело пронзила боль, мышцы на спине взбугрились, руки задрожали от напряжения, и… плита подалась.
Ага! И я нажал снова, изо всех оставшихся сил. Плита со скрежетом скользнула вперед и осела на полдюйма. Я замер, прислушиваясь. Тихо. Тогда я еще раз нажал и выпихнул плиту наружу. Она ударилась с гулким стуком. Не теряя времени, я стал протискиваться в отверстие, на меня пахнуло свежим, прохладным воздухом. Я высвободил плечи, уперся руками в пол, подтянул ноги и наконец встал, впервые бог знает за сколько дней блаженно распрямив тело.
Я уже продумал, что буду дальше делать. Как только Итценка выпрыгнула вслед за мной, я просунул руку в дыру, нащупал фляжку, сухие корки, которые сэкономил, и влажный хлебный мякиш. Затем, приготовив целую пригоршню раскрошенного раствора, я с трудом приподнял упавшую плиту и запихнул ее на место, подсунув под нее сухие корки. Теперь оставалось только замазать щель мякишем и присыпать крошками раствора. После этого я старательно заровнял пол и уничтожил все следы своей деятельности, насколько это было возможно в абсолютной темноте. У тюремщика наверняка есть лампа, и, насколько я мог судить, через полчаса он должен был появиться. Мне не хотелось, чтобы он заметил что-нибудь подозрительное. Я собирался отыскать Фостера, а чтобы его освободить, понадобится время.