Берег холодных ветров
Шрифт:
Так, по всем раскладам получается, что вперед ехать не стоит, и назад возвращаться нельзя. Остается только одно — спрятаться в лесу, тем более что по обеим сторонам дороги по-прежнему стеной стоит густой лес. Хочется надеяться на то, что здешние места у крестьян не числятся богатыми на ягоды и грибы, да и народ в горячую летнюю пору без дела вряд ли будет шастать по лесам. К тому же грибной сезон еще не наступил, землянике тут не место, а остальные ягоды начнут поспевать к следующей седмице… Беглецам остается только отыскать подходящее местечко у дороги, такое, чтоб на земле не осталось следов от лошадиных копыт, ведущих вглубь леса.
По-счастью, нужное место долго искать не пришлось — дорога шла по сосновому бору, и земля там была сплошь покрыта коротким белым и зеленым мхом, а заодно усыпана старыми иголками и шишками. Айлин уже не раз видела такой мох, и знала, что если на него наступить, то он мягко пружинит под ногами, а через четверть часа вновь распрямится, будто и не был примят совсем недавно. Конечно, вполне может оказаться так, что впереди по дороге может отыскаться уголок понадежней, только вот искать его некогда. Да и при взгляде на незнакомца, безвольно висящего на лошади, складывалось впечатление, что он или без сознания, или (не приведи того Небеса!) уже умер…
Айлин остановила лошадей, сошла на землю… На дороге пока что никого нет, и до сей поры им не встретилась ни одна живая душа, так что беглецам пока везет, только вот везенье бесконечно продолжаться не может, а потому надо как можно быстрей уйти вглубь леса. К тому же от того двора со страшным сараем они уже успели отмахать несколько верст, так что остается надеяться только на то, что эти леса в поисках убийц обшаривать никто не будет.
— Мама, ты куда? — удивленно спросил Кириан, когда мать, взяв под уздцы лошадей, пошла вглубь леса.
— Сынок, нам надо спрятаться… — Айлин старалась идти как можно быстрее. — Мы спасаемся от того злого дядьки.
— А этот дяденька, который на лошади…
— Вот он-то как раз на того злого дядьку и нарвался… — молодая женщина посмотрела на сына, который сидел на лошади. — Мы сейчас на какое-то время спрячемся, а потом поедем дальше.
— Поедем? Пешком не пойдем?
— Хочется надеяться…
Айлин торопилась уйти как можно дальше в лес — увы, но в сосновом бору, среди высоких чистых стволов, спрятаться не так просто, здешний лес просматривается довольно далеко. Радовало хотя бы то, что земля здесь была ровной, без ям, рытвин и торчащих корней, и потому идти по ней не составляло особого труда. Однако чем дальше молодая женщина уходила в глубину леса, тем чаще стали попадаться ели, а потом сосны и вовсе сменились густым осинником, да и вместо мха пошла лесная трава, в которой путались ноги. Можно было бы уже остановиться, но Айлин все еще казалось, что они отошли от дороги недостаточно далеко. Ей хотелось как можно дальше уйти от людей, спрятаться, забиться в какую-нибудь нору и позабыть обо всем…
Неизвестно, долго ли Айлин шла бы еще вглубь леса, но в какой-то момент мужчина стал безвольно сползать на землю со своего гнедого — то ли его конь оступился и невольно стряхнул хозяина на землю, то ли ветка зацепилась за крепкую одежду этого человека. Молодая женщина еле успела подбежать и удержать мужчину в тот момент, когда он почти свалился на землю — не хватало еще, чтоб при падении незнакомец ударился головой о землю!
Глядя на неподвижно лежащего на земле человека, Айлин поняла, что именно на этом месте им и придется пересидеть какое-то время: как бы ей не хотелось забраться дальше в лес, но вновь посадить (или, вернее, положить) этого мужчину на лошадь у нее уже не получится при всем желании. Что ж, от дороги они все же сумели удалиться на довольно значительное расстояние, и теперь можно хотя бы перевести дух.
Айлин, огляделась по сторонам: они стоят посреди рябиновых зарослей, к тому же все вокруг поросло высоким кустарником. Лес наполнен голосами птиц, поднимающееся солнце освещает вершины деревьев, в воздухе стоит запах свежести и прелой листвы… Хорошо и спокойно. Все, идти куда-то дальше не было ни сил, ни желания.
Странным было другое кажется, сейчас можно сеть, отдохнуть и придти в себя после всего произошедшего сегодняшним утром, но именно это чувство внезапно наступившей безопасности привело к тому, что перед глазами Айлин вновь встали два тела на земляном полу, чуть припорошенном сеном… К горлу уже в который раз подкатился тугой клубок, руки затряслись, а все вокруг словно стало заволакивать красным туманом… Понимая, что сдерживаться из последних сил, Айлин сняла сына с коня, и посадила его рядом с неподвижно лежащим мужчиной.
— Сынок, побудь рядом с этим дядей, проследи за ним. Я ненадолго отлучусь…
— Ты куда пошла? — удивительно, но ребенок был спокоен и без всякого страха смотрел по сторонам, хотя все предыдущие дни постоянно капризничал и не очень-то слушался мать.
— Мне нужно отойти на минутку… Ну, ты понимаешь…
Айлин вернулась через четверть часа. По счастью, за время ее отсутствия ничего не произошло: лошади мирно щипали траву, незнакомец по-прежнему был без сознания, а Кириан, проказник, развязал дорожный мешок и сейчас пытался отыскать в нем пряники, которые мать вчера купила на постоялом дворе. Конечно, надо бы сейчас сделать сыну замечание, но Айлин пока ничего не стала говорить — ей хотелось надеяться, что ребенок не заметит ее покрасневших глаз и трясущихся рук.
Дело в том, что все те чувства, которые молодая женщина так долго сдерживала, недавно нашли-таки выход, и только что она пережила одни из самых отвратительных минут в своей жизни. Дело было даже не в тех горьких слезах, которые она сейчас пролила в кустах неподалеку, и не в том, что она с трудом приходила в себя после того, как ее несколько минут подряд колотила крупная дрожь — тогда, пусть и с опозданием, но к женщине приходило горькое осознание того, что она совсем недавно лишила жизни двух человек. Это было настолько страшно и отвратительно, что хотелось выть, кричать, колотить руками по земле… К сожалению, даже в этот момент она понимала, что должна сдерживать свои эмоции, переживать молча, чтоб криками не напугать сына.
Сейчас, когда она немного успокоилась, все произошедшее выглядело несколько в ином свете, куда более холодном и безжалостном, а Айлин казалась себе самой разом повзрослевшей, и напрочь избавившейся от неких иллюзий молодости. После того, что случилось сегодня утром, немного поблекли даже ее прежние трепетные чувства к мужу, и он начал словно бы отдаляться от нее, словно медленно теряясь в тумане. Пусть эти двое убитых были из числа тех, кто при жизни не отягощен высокими моральными устоями, но, тем не менее, если бы Айлин не пришлось бежать из родного дома по вине матери Тариана, то крови на ее руках не было бы…
Во всяком случае, когда несколько минут назад ей вновь вспомнился Тариан, то Айлин постаралась выкинуть его образ из головы. Все, хватит жить воспоминаниями, тем более что сейчас от них нет никакой радости, одна боль, а еще пришло понимание того, что муж навсегда остался в прежней жизни, возврата к которой уже нет.
Молодая женщина впервые ясно осознала то, что должна была понять много раньше: если даже произойдет чудо, и они с Тарианом вновь будут вместе, то прежнего безмятежного счастья у них уже не будет. К тому времени они оба немного изменятся, у каждого появится прошлое, которое так или иначе будет напоминать о себе. Конечно, Тариан не имеет никакого отношения к тому, что произошло утром, да и знахарка Касиди утверждала, что бывший муж не ведает, что творит, но, тем не менее, существует нечто, что разъединяет людей навек, и как бы ты того не хотел, но кое-что простить все одно не сможешь. Если бы не колдовство его матери, и если б Тариан вел себя со своей бывшей женой хоть немного мягче после развода…