Берег Стикса
Шрифт:
— Итак, милая леди, — сказал он с насмешливой торжественностью, — можете считать меня своим отцом и благодетелем. Ибо я и никто другой даровал вам бессмертие — потому что в настоящий момент вы находитесь за порогом земного бытия.
— Какого бытия?!
— Ты, Ириша, стала потрясающей демонической сущностью. Вечной, вечно юной и могущественной. Адской девой. Ты рада?
— Чего, правда? — спросила Ира недоверчиво и с надеждой одновременно, напомнив Роману сестру. — Ты чего, вампир?
Роман надменно скрестил руки на груди и мотнул головой, отбрасывая со лба чёлку.
— Предположим, не вампир, — сказал он, стараясь сохранить серьёзность. — Но — вроде вампира.
Ира уставилась на него поражённо и восторженно — и это тоже напомнило ему сестру. Роман чуть подался назад, рассматривая её. О, какая она была мерзкая! До тошноты. Но её восторг, её удивление, её странная покорность Роману импонировали, они были явно полезны — и отказываться от них в создавшейся ситуации не имело смысла.
Роман улыбнулся холодно и высокомерно, так, как улыбаются вампиры.
— А вот теперь молчи и слушай, — сказал он неторопливо, с удовольствием наблюдая, как выражение почтительного страха и внимания появляется на опухшей Ириной физиономии. — Я недавно поменял ипостась, я пока одинок и мне нужны вечные слуги. Вчера была последняя ночь полнолуния, и я этим воспользовался, чтобы… э-э… дать тебе возможность войти. Ты показалась мне подходящей.
— А чего ты ушёл? — спросила Ира. Как Роман и ожидал, патетический тон сбил её с толку — она уже забыла его удивление в момент встречи и принимала объяснения за чистую монету. — Я ж не поняла ничего! Прихожу в себя: касса раскрыта, кругом кровища, дверь сломана… Хотела на себя в зеркало посмотреть — и не отражаюсь. Я, знаешь, как перепугалась!
— Ну да, — сказал Роман проникновенно, — вышло нехорошо. Но вчера у меня не было другого выхода. Мне пришлось уйти — ты не поймёшь, почему. Зато я пришёл искать тебя сегодня.
Ира кивнула. Она поверила окончательно.
— Ты вчера того… как наелась? — спросил Роман, как о само собой разумеющемся деле.
— Ну… — Ира смутилась. — Там кошка… я кошку… а она царапается, зараза…
Она доверчиво протянула к глазам Романа руку — тыльной стороной ладони. На синюшно-белой коже остались три глубоких борозды, почерневших в глубине. Романа позабавил след зелёнки вокруг царапин.
— Гадко было, — пожаловалась Ира. — Прихожу в себя — и полный рот шерсти. Кости какие-то в зубах застряли…
— Избавь меня ради Древних Хозяев от подробностей, — надменно сказал Роман. — Где ты… провела день?
— Ой, не спрашивай, — пригорюнилась Ира. — В ларьке-то нельзя было оставаться…
— Ты догадалась?
— Ну, тут не надо быть семи пядей во лбу-то! Утром инкассатор придёт — что я ему скажу? И потом — в таком виде… Я и домой побоялась идти — а вдруг милиция, или соседи скажут чего… А на улице под утро чего-то стало не по себе…
— Молодец. И куда ты делась?
— Не поверишь. Просидела весь день в подвале каком-то. Даже задремала. А к вечеру чего-то показалось, что надо к ларьку идти…
— Я тебя позвал, — изрёк Роман, стараясь, чтобы интонация получалась внушительной и таинственной, как у вампиров. — Я проверял, насколько ты чувствительная. Справилась, молодец. Со всем справилась. Теперь я твой хозяин, и я о тебе позабочусь. А ты будешь делать всё, что скажу — и всё пойдёт, как по маслу. Поняла?
— Слушай… а как же… А у меня это… — залепетала Ира, вдруг упав духом. — У меня же это… парень… И что я маме-то скажу? Маме-то? Она же, наверно, подумает, что меня убили…
— Ну хватит уже! — отрезал Роман жёстко. — «Парень, мама, папа!» Утри сопли. Они — просто люди, смертные, ничтожества — а ты — демон! Ты — выше! Ты никогда не состаришься, никогда не умрёшь! Что тебе до всех этих человеческих дрязг?! Впрочем, — добавил он насмешливо, — ты можешь катиться на все четыре стороны, я тебя не держу. Иди — посмотрим, как тебя примут твои папы, мамы и парни.
Ира замолчала, только хлюпала носом. Омерзение Романа даже отступило перед обаянием абсолютной власти. Вдруг появились такие мысли, что стало жарко и весело.
— Ничего, — сказал он вслух. — Не дёргайся. Не пожалеешь.
В этот раз Роман был в форме и точно знал, что ищет.
Бомжа. Лучше всего — упившегося вусмерть.
Ира просто тащилась за ним. Вряд ли она о чём-нибудь думала. Но Роман всё рассчитал точно — потенциальных рабов, свиту надо кормить. В Ирином статусе он не сомневался ни секунды: вероятно, связь между ними возникла в момент её смерти. Убитый упырём сам становится упырём? Любопытная штука… Или тут работает полнолуние, ещё какое-то неучтённое стечение обстоятельств? Ладно, будем впредь контролировать ситуацию.
Побродить пришлось основательно, но не безуспешно. Надо знать ночную жизнь спальных районов. Бомж отыскался по запаху. Причём вонял он не так мерзко, как Роман, было, приготовился — жизнь, которая теплилась в его бесчувственном от дешёвой выпивки теле, перебивала гадкую вонь перегара и грязи. Славно.
— Помогай, — бросил Роман Ире и приподнял обмякшую тушу, закинув руку бомжа на плечо.
Ирина сообразила и присоединилась. Бомж дрых на ступеньках около ночного магазинчика с водкой и презервативами, сюда могли подойти люди — потенциальную добычу надлежало отнести в безопасное место.
Всё это почему-то Романа не ужасало и не шокировало — скорее смешило. Тигры ночей! Ястребы-стервятники… Добыча-то с душком, мягко говоря. Палая такая антилопа… или падшая…
Бормочущее, еле переставляющее ватные ноги существо оттащили во двор дома неподалёку. Двор был тёмен и пуст, но Роману хотелось стопроцентной безопасности — он отправил Иру искать отпертый подъезд с входом в подвал. Только когда всё вышереченное нашлось, только когда бомж был доставлен в подвал, где было темно, воняло кошками и крысами, прыгали блохи, зато имелась гарантия полного одиночества — только тогда Роман позволил себе расслабиться.