Берег тысячи зеркал
Шрифт:
Джеха встречает мой взгляд, стоя у окна. Он хмуро смотрит на парковку у гостиницы, а когда я киваю в поклоне господам, цепко осматривает и поджимает губы.
— Вы хотели меня видеть, господин? — встаю у стола, и смотрю прямо перед собой, ожидая ответа Дже Сопа.
Мужчина откидывает салфетку, а посмотрев на дочь, молча, отдает приказ уйти в свою комнату. Девушка немедленно поднимается, а попрощавшись со всеми, и пожелав спокойной ночи отцу, уходит. Как только за ней закрывается дверь, Дже Соп поднимается и наотмашь наносит удар по моему лицу.
Закрываю глаза, а руки сжимаю в кулаки. Я не имею права выдать
— Как ты посмел спутаться с этой девкой? Я такого наслушался от Платини, что прямо сейчас могу задушить тебя голыми руками, сопляк, — Дже Соп брызжет слюной, грузно дышит и рычит, как побитая псина. Я стараюсь не замечать этого, потому стою, молча, и смотрю прямо перед собой. — Вы что себе возомнили? Думаете, я привез вас в Париж, чтобы вы здесь белых баб трахали? А? Отвечай, когда с тобой говорят?
— Никак нет, — сухо произношу, продолжая терпеть такую грязь, за которую в иной ситуации этот "простояпонец" харкал бы кровью.
— Никак нет? — он переспрашивает, а хохоча, осматривается, и продолжает рыча: — Никак нет? Тогда почему я выслушиваю от какого-то французишки, что ты замешан в убийстве его сына, и прикрываешь белую потаскуху? Какого черта проклятого вы творите? Платини один из подписантов контракта. Ты хоть понимаешь, сопляк безродный, сколько денег я потеряю, если этот французский чобаль свой автограф под контрактом не поставит? А?
Поджимаю губы, чувствуя, как кулаки наливаются кровью. Если бы не выдержка, я бы уже сорвался, но продолжаю молчать.
— Одиннадцать миллиардов долларов. Ты хоть раз видел такие деньги, нищеброд? — Дже Соп не унимается. Он хватает меня за подбородок, сжимает его в руке, а я стискиваю зубы от отвращения. Приблизившись, он шепотом произносит такое, от чего я зверею: — Дырка этой белой шлюхи стоит таких денег? Как думаешь? Потому что я…
Однако он не успевает закончить, а мои действия ставят точку, и закрывают его грязный рот. Боковым зрением замечаю, как Джеха бледнеет, но мне плевать. Схватив за горло Дже Сопа, я тяну его к себе, а у самого лица, со сталью шепчу:
— Еще слово, и ты будешь жрать за этим столом свой собственный язык, господин. Ты не знаешь, с кем говоришь, потому я обязан тебя огорчить. Я не твоя собачка на побегушках. Если хочешь подписать этот контракт, и получить свои деньги, ты закроешь рот, и прекратишь позорить свою дочь. Она уверена, что ее отец непогрешимый господин, а на деле, любовница ее отца на три года старше ее самой. Мне продолжать? Я знаю еще многое. Так что помалкивай, Ким Дже Соп, пока цел. Иначе лететь будешь домой, привязанным к турбинам за бортом.
Закончив, замечаю замешательство и шок на лице мужчины. Отпустив его, поправляю пиджак, и снова смотрю перед собой.
— Это что… Это что только что было? — Дже Соп в испуге едва шепчет, и в шоке смотрит на Джеха. — Ты кто такой, вообще, а? Немедленно вышв…
— Господин, — Джеха останавливает мужчину, а положив руку на его плечо, тихо добавляет: — Пожалуйста, успокойтесь. Для нашего же общего блага, мы должны немедленно прекратить этот разговор. Кан Чжи Сан-ши.
Я не собираюсь извиняться. Внутри кипит гнев такой силы, что я даже удивлен, как вообще сдержался и не задушил его.
— Немедленно объяснитесь, — снова начинает жирдяй, но я продолжаю молчать, а Джеха устало выдыхает и произносит:
— Через час ожидайте звонка, господин. Вам все объяснят. Однако же впредь, прошу вас на провоцировать нас на ответные действия.
— Что? Это кого я не должен провоцировать? Его? Или тебя? Вы что себе возомнили? Я за что вам деньги плачу? Вы — моя охрана. Вы обязаны…
— Я вам ничего не обязан, — не выдерживаю, а переведя взгляд на мужчину, заканчиваю: — Я выполняю приказ, и не работаю на вас. Платини более не побеспокоит вас, господин. Я уладил вопрос и с ним, и госпожой Преображенской. Женщина не замешана ни в чем. На этом, я думаю, разговор исчерпан. Я пилот вашего борта, а не личный телохранитель. Назначение начальником охраны было временной мерой, для того, чтобы контролировать ситуацию вокруг вас. Я трижды отвел от вас, и вашей дочери опасность. Думаю за этот месяц, я свою работу выполнил сполна.
Закончив, наконец, замечаю, что смог донести информацию правильно. Дже Соп замирает в немом неверии. Он осматривает нас с Джеха, а когда до него действительно доходит суть сказанного, мужчина бледнеет.
— Так вы… — тихо переспрашивает, а Джеха повторяет с нажимом:
— В течение часа, вам поступит звонок, господин. Давайте на этом будем считать инцидент исчерпанным. Подписанию контракта ничего не грозит. Встреча военных атташе прошла на высшем уровне, контракт заключен и с профессором Поповым. У нас нет сомнений, что коллегия Сорбонны его подпишет. Давайте успокоимся. Завтра состоится банкет в вашу честь, и в честь заключения сделки. У вас, и у нас очень много работы. Позвольте нам удалиться, и оставить вас, чтобы вы могли отдохнуть, господин.
Даже без дозволения, я выхожу первым. Еще минута пребывания рядом с этим куском дерьма, может привести к непоправимым последствиям. Пока я подхожу к лифтам, чтобы спуститься этажом ниже, Джеха нагоняет меня, а схватив под локоть, тащит в сторону своего номера. Спустя мгновение, я оказываюсь в полной темноте, и лицом к лицу с его горящим яростью взглядом.
— Ты рехнулся, мать твою, Кан Чжи Сан? — зарычав в лицо, друг сжимает плечо, а я только сейчас понимаю, что натворил.
— Сан опомнись, — вдруг шепчет Джеха. — Я тебя не узнаю. Ты пугаешь меня, еще хуже, чем после возвращения из Вьетнама. Ты ведешь себя…
— Остановиться? — перебиваю его, а отводя руку друга в сторону, продолжаю едва живым голосом. — Ты сейчас скажешь мне остановиться. Так ведь?
— А ты можешь? — сухо спрашивает Джеха.
— Нет, — отвечаю честно, а горло вяжет тугим узлом. — Но я остановился. Ответь на вопрос, Джеха.
Он молчит, медленно отходит на шаг, а я спрашиваю то, что не должен был произносить никогда:
— Могу я умереть счастливым? Кажется, ты хотел именно этого.
Он понимает все с полуслова. Мы не говорим подобное просто так. Очевидно, друг сразу вспоминает наш последний разговор в госпитале в Сеуле. Я едва успел глаза открыть, как увидел его. Джеха пришел одним из первых. Он и сообщил в часть, что я найден.