Берега ярости

Кер Рей

Совсем рядом, по гофрированной металлической связке, шагал на гравиприсосках скафандр с Дусей. Скрежещущий звук соприкосновения подошв со складками металла долетал до меня по внешней связи. Картинки не было – наличие канала связи могли заметить. А настораживать раньше времени обитателей переделанного патрульника не хотелось.

Кроме шагов скафандра слышалось гудение сервомоторов. Значит, встречать неведомого доктора Йолдуса послали не людей – или кто там сейчас на чужом корабле – а десантных роботов. Предусмотрительно.

Мягко

зашипела панель по ту сторону коридора-связки. «Доктор Йолдус» вошел в шлюзовую камеру чужого корабля.

– Маневровые двигатели – самый малый вперед. – Негромко бросил я.

Наверху, над шлюзом, тут же коротко рявкнули дюзы, отрывая челнок от присосавшегося коридора. Два факела плазмы должны были ослепить камеры, глядевшие сейчас сюда.

Я открыл круглую дверцу и вывалился наружу. Рывком швырнул себя к корпусу, сиявшему напротив багровыми отблесками Оноры. Рявкнул в полете:

– Присоски!

Абордаж начался.

Корабельный абордаж преподавался у нас в Космоакадемии отдельной дисциплиной. Состоявшей не столько из лекций, сколько из практических занятий. Традиции абордажа уходили в глубокую древность, с развитием техники они все время менялись…

Но в одиночку на абордаж, насколько я знаю, ещё никто не ходил.

Совсем рядом, в шлюзовой камере неизвестного корабля, Дусе наверняка уже задали вопрос, почему челнок стартовал. В ответ комп должен прокричать на общегалактическом, завысив тембр голоса до максимума:

– Я не могу вам доверять! Это моя гарантия… учтите, полные файлы записей спрятаны там, на челноке! Если со мной что-то случиться, они будут уничтожены!

На самом деле полных файлов больше не было ни у Дуси, ни у меня, ни на челноке. Теперь они имелись только на «Черне»… и на том челноке, который отправили к Квангусу с данными и пробами.

Я стер все, что мог, чтобы не рисковать утечкой информации. Мало ли что…

Прыжок от люка отплывающего челнока завершился точно в намеченной точке – на корпусе, метрах в пяти от коридора-связки. Я прилип к чуть искривленному титановому боку, удерживаемый на месте гравитационными присосками. Распорядился вполголоса:

– Активировать целеуловитель, импульсник на максимальную.

На экране шлема развернулись оранжевые оси.

Связку почему-то не убирали. Или не могут опомниться… или внутри остались роботы, которых послали осмотреть челнок после ухода «доктора Йолдуса». Я бы поставил на последнее.

Корпус под руками вдруг содрогнулся от близкого взрыва. Меня тряхнуло так, что зубы клацнули.

Гофрированная труба рядом судорожно содрогнулась – и выплюнула в пустоту смятый кусок металла, с лохмами выдранных проводов.

Как я и рассчитывал, не выдержала панель корабельного шлюза. Выбитая взрывом, она шваркнула по коридору, снеся одним махом всех десантных роботов на своем пути.

Вместе с ней по пустоте разлетелись черные от гари комки – роботы, бывшие внутри шлюза и попавшие

в эпицентр взрыва. А может, и люди в обгорелых скафандрах…

Внутри что-то сжалось. Хотя на Турании после убийства иномирянина угрызения совести меня не мучили. Своих убивать тяжелее?

Вир, вспомнил я. Кто знает, может, сейчас она лежит обуглившимся комком плоти в развороченных отсеках «Черны» . В лучшем случае – мертва от удушья. После такого своих по эту сторону Оноры у меня нет. Только чужие.

Корпус тряхнуло снова, теперь уже не так сильно. На этот раз, тяжело колыхнувшись, от корпуса оторвалась труба коридора. Полетела в сторону, кувыркаясь и ловя багровые отсветы на складки металла. Я проводил её взглядом.

Все шло по плану. Дусю в шлюзовой камере попросили открыть личико – и она взорвала скафандр. Воздушные фильтры ещё на челноке были отрегулированы так, чтобы подавать внутрь практически чистый кислород, под давлением. Кроме того, я снял защитный кожух с батарей энергозапаса.

Сначала взорвался кислород и энергозапас. Потом ещё что-то, возможно, боезапас на одном из роботов. После второго взрыва корабль тряхнуло меньше, поскольку шлюзовая камера уже была вскрыта.

А вот перед первым взрывом хозяева корабля наверняка запечатали все выходы – во избежание эксцессов. На что я и рассчитывал. В замкнутом пространстве разрушений от взрыва бывает больше…

Первое правило абордажа – вскройте корпус там, где это легче всего.

Я шевельнулся. Приказал компу скафандра:

– Отключить присоски. Цель – проникнуть в корабль через дыру. Она тут близко, на десяти часах по горизонтали. Управление сервомоторами на тебе.

В пробоину, оставшуюся на месте шлюза, комп завел меня на лихом вираже. Тормознул и мягко опустил на пол, тонувший в густой черной тени. Здесь, несмотря на повреждения, ещё осталась искусственная гравитация – несильная, где-то в половину «же».

Начиная от уровня моих колен, шлюзовую камеру заливал тусклый свет, идущий от Оноры. Высвечивая все вплоть до потолка. Насколько я мог видеть, в шлюзовой камере не осталось ни тел, ни расплавленных роботов. Второй взрыв вымел наружу все, что не было приварено к полу первым. Резкие тени обрисовывали на стенах несколько бесформенных выступов – какие-то приспособления, выдержавшие взрывы.

Зато переборка напротив шлюза не устояла. Дверь, отсекавшую камеру от коридора корабля, выбило. В глубине темного прохода ритмично мигало аварийное освещение. Рано или поздно оттуда придут люди. Или чужие.

Второе правило абордажа – не хотите открытого боя, меняйте палубу.

Я подхватил подвешенный на поясном кронштейне импульсник, снятый с другого скафандра, того, что взорвался. Отщелкнул до упора рычажок ручного управления, подержал его, выгоняя импульс на полную мощность.

И пальнул в потолок – в дальний угол, чтобы самого не задело брызгами расплавленного металла.