Берега ярости

Кер Рей

Технопласт на палубе с хлюпаньем потек вниз, обнажая решетчатый настил.

А у меня только под коленками зачесалось – и с хрустом, прорывая ткань, из тела рванулись наружу короткие черные иглы. Я скользнул между колоннами, собираясь добраться до тех, кто мне был нужен.

Игравшийся со звездочками света змеиномордый, которого я при этом маневре обошел, прыгнул сзади. Тяжеленное тело сбило с ног, придавило к палубе. Я выкрутился, без замаха врезал локтем – и уже наполовину освободившись, вмазал кулаком в килевидную грудь. Коротко, наработанным ударом. На костяшках пальцев, когда я отвел руку,

шипы вытянулись уже до одного сантиметра…

Темные ленты тумана, растянувшиеся по оголенному решетчатому настилу и дрожавшие вместе со всем кораблем, приподнялись, стягиваясь вокруг нас двоих. Я их даже не ощутил, одним движением вставая на ноги. Зато змеиномордый сразу забился в судорогах, черный панцирь на каплевидном брюхе стремительно начал подтаивать снизу.

А я уже прыгнул к колоннам. Задел одну из них – щелкнуло, и вместо дрожи патрульник тряхнуло, как от сдвоенного ракетного взрыва. Змеиномордые рванулись ко мне, корабль тряхнуло ещё раз, палуба ушла у меня из-под ног.

И сверху ко мне спикировала светящаяся амеба. Шипы на ладони с колким хрустом поймали её на острия, сияние затопило отсек…

Я увидел.

Конструкции корабля протаяли перед глазами – половину пространства за плитами обшивки занимала Онора, только багровая сфера её теперь была надкусана, словно чья-то гигантская пасть отхватила здоровенный кусок с края. Вдали, по черной пропасти космоса, ползло коричневое пятнышко Турании. А над ней серебряной меткой навис чей-то корабль – но не «Адмирал Мархаузен». Напоминал он…

Я прищурился, приземляясь на палубу.

Напоминал он древние корабли Земли – те, что плавали когда-то по громадным океанам материнской планеты. Никаких ракетных плоскостей, вытянутый вздернутый нос, овальные, растянутые очертания корпуса, обрезанные сверху по безукоризненной прямой, круглая корма.

Руки сами рванулись вперед – и встретили змеиномордых. Я взорвался градом ударов, зависнув над палубой в тягучем, странном прыжке. Ленты темного тумана, утянувшись к колоннам, бессильно клубились у их подножий. Шипы похрустывали, прорывая черные панцири.

У серебряного кораблика, там, за Онорой, далеко впереди, вдруг исчезла корма. Все, как тогда, с «Верным».

И как тогда, с «Верным», где-то на той стороне находился «Адмирал Мархаузен».

Глава двадцать девятая. У багровой стены

Без скафандра и импульсника дралось на удивление легко. И движения выходили скупо-экономичными, выверенными до сантиметра, словно у рук-ног появился свой разум, и сочленения брони уже не давили, врезаясь в тело...

Шипы, торчавшие из кожи, тоже не тревожили – я чувствовал их как часть своего тела.

Панцири проламывались легко, хитин сыпался мелкой яичной скорлупой. Одному из противников я раскроил скулу, узким валиком торчавшую под глазом. Но крови – или что там у них вместо неё – не было. В щелях проломленных панцирей упруго тряслось темное желе, похожее на размягченную резину, и только.

Никто из иномирян так и не издал ни звука. Змеиномордые после двух-трех ударов молча падали, судорожно дергались на полу под непрестанные щелчки и скрипы нагревавшегося корпуса. И под тихий гул, шедший откуда-то из

глубин корабля – после толчков, приключившихся, когда я задел одну из колонн, все снова работало как прежде. И палуба ровно тряслась, и над головой углублялась дыра в Оноре…

Противников у меня оказалось пятеро. Пара иномирян, стоявших у колонн, так и не сдвинулись с места на всем протяжении драки. Стояли, замерев, держа клешни на конструкциях из кубиков, и не сводили с меня неприятного взгляда выпуклых глаз. Двое там, пятеро веером вокруг меня…

А ведь если мне не изменяла память, в отсек змеиномордых вошло шестеро. Или тот, кого я оставил связанным, присоединился к своим – или, пока я вылезал из скафандра, сюда вошел ещё кто-то.

Над головой, там, где протаяли, став прозрачными, технопластовые плиты обшивки, висела багровая Онора. Провал в её боку подрос, став округлым туннелем. В середине этого туннеля, как камушек в чаше, лежала коричневая Турания. Повыше и левее, за пределами багрового диска звезды, замер серебряный кораблик, теперь уже обезображенный, без кормы. Вокруг по черноте космоса разливалось едва заметное радужное сияние, словно корабль входил в туннель свертки. Но ореол сияния был заметно смещен в сторону красно-фиолетовой части спектра. И размер имел слишком большой – раза в три побольше самого корабля. Может, я видел результат применения чужого оружия, а не след бегства?

Но расклад сил не в пользу хозяев серебряного кораблика, так что, скорей всего, это именно бегство. Засевшие на «Адмирале Мархаузене» уже откусили у них треть корпуса, а змеиномордые на «Мей-Лу», судя по тому, что я сейчас видел, уничтожали Онору.

Но зачем?

Метка Турании замерла строго в центре круглой дыры, прогрызенной в диске багрового карлика. Словно бы намекая и указывая. А вот эта цель уже имела смысл – поскольку там, на планете, находилась база неизвестных иномирян.

База, на которой я подцепил вирус. Где в нишах-стеллажах лежали существа с такими же шипами, как у меня…

К паре сдвоенных колонн, у которых стояли змеиномордые, я прыгнул с места. Ещё в прыжке врезал ногой по одной из них. Гости из чужого мира клешни на конструкциях держали до последнего. Это их и подвело – потому что колонны, слетев с места, их же и вдавили в переборку. С грохотом, но без искр и световых эффектов.

Между основаниями упавших колонн и палубой я не увидел ни проводов, ни разъемов – значит, тут дистанционное управление.

В следующее мгновенье палуба ушла из-под ног, и конструкции корабля разразились протяжным, стонущим скрипом, словно кто-то гигантский брал корпус на излом.

Я вскинул голову, подчиняясь непонятному порыву.

Туннель в диске Оноры на глазах уменьшался, почти идеально круглый профиль его стремительно заполнялся багровыми потоками раскаленной плазмы. Потоки схлестывались на нижней части туннеля – ближе к центру звезды. Выкидывали вверх струи, тут же зацветавшие завитками размазанных вихрей, пускали по черноте космоса веера темно-алых капель, переходившие в шлейфы красноватого тумана…

Количество шлейфов ежесекундно нарастало, диск Оноры выпускал их все больше – и все из области, где прежде находился туннель, теперь уже исчезнувший, полностью закрытый туманом.