Берегиня сегодня 2

Половина восьмого утра. Синяя морозная прозрачность за окном. Рассвет в минус двадцать. Под двумя одеялами так тепло, так тепло. Рядом сопит Кирилл.

За стеной, в своей комнате спит сын Данила. Как же хорошо, когда дома всё хорошо…

На тумбочке зазвонил телефон. Пришлось высунуть руку в холодный воздух.

– Алло, –

– Дети в школу собирайтесь, петушок давно пропел. – Хрипло сообщил братец.

При мысли, что придётся вставать и топать по вымерзшему за ночь дому, захотелось натянуть оделяло «с головой», и не шевелиться до апреля. Но от брата под одеялом не спрячешься.

– Кукареку, Толик. Ты уже встал, или сначала решил заморозить мне настроение?

– Маня, – Толик откашлялся, – я уже в магазине. Хмырь, что живёт за кемпингом, в особняке, замёрз. Позвонил в шесть утра, попросил «за ради Бога» пять штук обогревателей. У него ребёнок маленький. Я и встал.

– Гуманист. – Рука начала замерзать. – От меня что надо?

Лежащий рядом Кирилл проворчал что-то на счёт нашего с братом трудоголизма. Я плотнее закуталась в одеяло и слушала Толика.

– Машка, обогревателей осталось десять штук, автомобильных аккумуляторов пять, а электропледов и грелок для ног по две штуки.

Мой внутренний оранжевый голос, отвечающий за финансовые операции и сохранения здравого смысла, завопил: «Подъём! Кассовый аппарат зовёт!»

– Встаю, – мрачно сказала я.

– Кстати, камин и печь я перед уходом затопил, так что скоро и до вас допрёт тепло.

– Спасибо Толик! Вот за это моё тебе искреннее сестринское спасибо!

– Да ладно, тебе, говорунья.

Положив трубку, я высунула ногу из-под одеяла. Нога оказалась в шерстяном носке. О! Я всё-таки люблю себя.

«А наплюй на всё и верни ногу в тёплое гнёздышко. Пусть магазин подождёт» – загундел во мне Болотный голос, отвечающий за мои удовольствия и лень. У меня ещё есть внутренний бирюзовый голосок – сентиментальный, интуитивный, жалостливый, но он самый тихий из трёх.

Было бы два, могло случиться раздвоение личности, а так три – полна гармония.

Здравый оранжевый голос напомнил о некоторых подвижках в моём организме, при которых пить ничего крепче кваса не рекомендуется, и сначала правая, а затем и левая ноги нащупали на полу тапочки-арбузики, зелёно-полосатые.

Встав, я нагнулась к Кириллу и поцеловала в плечо. Кирилл заворчал:

– Не тормоши, я ещё сплю, – и плотнее укутался в одеяло.

На туалет-ванную-завтрак ушел час, и я с чистой совестью, что никого не разбужу в девять утра, начала обзванивать поставщиков.

Усевшись за кухонным столом на первом этаже, я посматривала на заснеженные сосны и деревья, подсвеченный фонарём.

Налив самую большую горячего сладкого чая с тремя дольками лимона, раскрыла толстенную записную книжку. Пришлось сделать одиннадцать звонков, узнавая наличие нужных товаров на складе.

Как всегда самые низкие цены оказались не в соседнем Осташкове, или в Твери, а в Москве.

Я могла заказать товар по каталогу, но тогда товар придёт только через три-четыре дня и обязательно будет пересортица и разборки, а нам, как всегда в торговле, нужно сейчас и немедленно.

Торговля в нашем с братом собственном магазине шла хорошо, хотя зима не сезон для хозяйственного магазина. Зато сейчас ежедневный аншлаг отопительных приборов.

Появилась новинка – обогревательный шары. Плавает такой шар по комнате, ищет место, где температура ниже, прогревает и плывёт себе дальше. Но мой бирюзовый голосок пел: «Ах, наша печка и камин так романтичны!»

На личном фронте у нас происходили тишь да благодать – Кирилл рисовал зимние пейзажи из окна моего тёплого дома, иногда помогал по хозяйству и Толику в магазине, и частенько оставался на ночь. Окончательно ко мне он пока не переехал, отговаривался тем, что после свадьбы ещё наживётся.

Сын Данила, когда отвлекался от планшета, активно дрессировал лабрадора Ривза.

Взвесив «за» и «против», я не стала будить Кирилла. Он вчера весь вечер сидел перед телевизором и грелся электродеялом – снаружи, и сорокоградусным джином – внутри. Короче говоря, не боец.

При выезде из посёлка зашла в свой магазин.

Брат неспешно ходил по торговому залу, сверяя по накладным наличие товара.

– Толик, – я встала перед прилавком. – Как ты понимаешь, я еду в Москву, контролировать отгрузку товара. Не забудь закупить продукты, холодильник пустой. И проследи, чтобы Данила съел суп.

– Какой суп? – Толик сонно смотрел на меня.

– Который ты сваришь. На Кирилла надежда маленькая. И вообще, Данила не его сын, а мой, и твой племянник, между прочим. Пока будешь суетиться по хозяйству, поставишь моего красавчика за прилавок. Товара всё равно мало, справится.

– Машка, заканчивай дурью маяться, – брат кинул бумаги на прилавок. – Давай наймём домохозяйку, что это я, бляха муха, по дому с половой тряпкой шарюсь.

– Толя… – Зубы мои свело от недовольства. Терпеть не могу тратить кровные денежки на неоправданные расходы. – Я подумаю.

Гоня свой «Лексус» по дороге между заснеженных деревьев леса, сквозь деревушки и города, я уговаривала себя угомонить непонятно откуда появившееся чувство тревоги.

«Благодари Судьбу и не суетись», – строил меня оранжевый голос. Болотный голос нудел: «Так хорошо долго не бывает».

И ещё я корила себя за то, что велела Толику поставить Кирилла за прилавок. Узнав об этом, все наши местные девицы не поленятся и припрутся в магазин, поболтать с ним, сделать селфи и, что наиболее неприятно, попозировать ему, как художнику, для набросков. И каждая не забудет ему напомнить, что я, его будущая жена, на пять лет старше, и намекнуть, что я его купила.