Берегись моей любви
Шрифт:
– Илюша, – насмешливо покачал головой Литвин, небрежно прислонившись к двери. – Я разочарован тобой, мой мальчик.
– Мне жаль, – коротко ответил Волошин, и Полина поняла, что он сейчас выстрелит в Литвина.
Громкий выстрел нарушил тишину, заполнившую собой пространство дома. Ощутив, как рука Волошина судорожно сжалась вокруг шеи, Полина напряглась, а потом согнулась от тяжести, потянувшей ее на пол.
– О боже, – расплакалась она, ударившись коленками о плиты и увидев перед собой неподвижное лицо Волошина с дырой во лбу. – Мамочки, –
– Успокойся, – сказал Литвин, подошел к ней и присел рядом. – Ну же, Полина, все закончилось.
Она с нескрываемым ужасом посмотрела в его спокойное лицо, потом перевела взгляд на Амосова, держащего в руке пистолет.
– А если бы ты попал в меня? – прерывающимся голосом спросила она.
– Исключено, – улыбаясь, покачал головой Литвин, взял ее за плечи и поднял. – Руслан – кандидат в мастера спорта по пулевой стрельбе. Идем, – он повел ее к выходу.
На пороге Полина задержалась и повернулась к лежащему на полу Кефиру.
– Этот – мой, – всхлипнула она, снова вызвав улыбку на губах у Литвина. – Простите, я говорю глупости.
– Отнюдь. Мне очень нравится, как вы себя ведете.
В дом вошли четверо мужчин. Они держали в руках канистры, содержимым которых начали поливать мебель в комнатах. По воздуху мгновенно разлился запах бензина.
– Устроите пожар? – без каких-либо эмоций спросила Полина. – Зачем?
– Чтобы отпечатков не осталось, – сказал Амосов.
– Мне, наверное, нужно извиниться перед вами. За подозрения…
– Оставьте. – Амосов ласково потрепал ее по плечу. – Это уже не важно. Парни, – обратился он к мужчинам, посмотрев на часы, – поторопитесь. Не станем напрасно терять время.
– Как вы меня нашли? – спросила Полина Литвина, когда они вышли из дома и побрели к воротам.
– Далмацкий сказал, где вы находитесь и с кем, – он усадил Полину в Mercedes, сам присел рядом и дотронулся до разорванных чулок. – У вас кровь. Больно?
– Нет. Что будет теперь?
– Приглашу вас на ужин в ближайшее время, – пожал плечами Литвин и посмотрел в лобовое стекло.
– И я опять откажусь.
Полина проследила за его взглядом и насторожилась, заметив, что к дому приближается автобус и две легковые машины.
– Ваша кавалерия? – спросил Литвин. – О! Спецназ!
– Слишком поздно, – ответила Полина. – Меня бы уже два раза убили, если бы вы не приехали вовремя. Алекс явно замешкался, вызывая помощь.
– Ваш брат?
– Да, брат, – протянула Полина, глядя на то, как Алекс выбежал из машины и помчался к воротам.
Его схватил за рукав один из бойцов спецназа, но Алекс так яростно сопротивлялся, желая войти внутрь, что заставил Полину улыбнуться.
– Я здесь! – крикнула она, открыв дверцу, и замерла, так как машину окружили трое в амуниции и масках, направив в ее сторону автоматы.
– Спокойно, это она! – Алекс подбежал к Полине и прижал к груди. – Жива?
– Почти, –
– Все в порядке? – прогромыхал подошедший к машине грузный мужчина в штатском с рябым лицом и кустистыми бровями.
– Как всегда, все великолепно, – ответил Литвин и протянул старику руку. – Добрый вечер, генерал Раменский.
– Скорее ночь, – рыкнул он, ответив на приветствие. – А ты что здесь делаешь, Филипп?
– Заглянул на огонек к соседям. – Литвин подмигнул Полине. – Нужно пожарным позвонить, – сказал он, указав рукой на полыхающий дом.
– Твою мать! – воскликнул генерал Раменский и хлопнул ладонью себя по бедру. – Спасибо, Валера. Можете уезжать, – повернулся он к руководителю спецназа и начал быстро раздавать команды: – Вызовите следаков. А вы, любезные, – генерал с грозным видом повернулся к Литвину и Полине, – начинайте объясняться, пока следственная группа не появилась. И историю сочините правдоподобную, чтобы мне не пришлось за вас краснеть.
Несколько дней после того страшного вечера Полина не выходила из своей квартиры. Трижды к ней приезжала Зина и столько же раз звонила каждый час, раздражая вопросами о самочувствии и настроении. Алекс все это время находился рядом, занимаясь делами компании не вставая с дивана в гостиной. Часто он заглядывал в спальню, где сестра лежала на кровати, с безразличием глядя в окно. Наконец, не выдержав, он спросил:
– Сколько еще будет длиться траур?
– Уйди, – прошептала Полина и отвернулась. – Мне плохо, разве не ясно?
– И ты готова всю жизнь провести в этой комнате, упиваясь своим несчастьем? – Алекс присел рядом и подергал ее за плечо. – Все закончилось, родная. Пора возвращаться.
– «Возвращаться», – передразнила его Полина и поднялась на подушках, поджав коленки к груди. – Я никуда и не уходила. Просто мне нужно было подумать.
– О чем? – мягко спросил Алекс, и глаза его засветились, потому что он увидел в поведении сестры признаки оживления.
– О том, почему мне так не везет с мужчинами, – сказала Полина, едва заметно улыбнувшись. – И о Кефире.
Алекс неопределенно пожал плечами.
– Ну, с мужчинами все понятно, – сказал он. – Ты еще не нашла «свое». А Кефир пусть покоится с миром. Не будем о нем вспоминать.
– Надоело искать, – вздохнула Полина, поднявшись. – Все! Больше в моей жизни не будет «Волошиных» и ему подобных. Никого к себе на дух не подпущу, – добавила она, направляясь в ванную.
– Не зарекайся.
Полина снова вернулась в спальню, остановилась перед братом и тихо произнесла:
– Я слишком долго зависела от мужчин. Вернее, от их присутствия в моей жизни. Только принадлежа кому-то, я ощущала себя счастливой. Больше не хочу быть чьей-то собственностью и играть в чужие игры. Теперь лишь я буду владеть собой. Безраздельно, – она нагнулась и поцеловала Алекса в лоб. – Через час буду готова. Звони Зине, скажи, что мы приглашаем ее на обед.