Берегись ястреба
Шрифт:
У них очень мало продовольствия, и девушка старательно разделила то, что прихватила с собой из Рамсгарта. Но сокольничий вернулся от ручья, неся двух жирных уток-лысух. Он облепил их глиной и положил в угли костра. И поэтому ужин получился гораздо лучше, чем рассчитывала Тирта. Кожа с перьями прилипла к глине, осталось нежное вкусное мясо.
Они решили не ложиться спать в хижине. Ночь не холодная, и Тирте не хотелось оказаться за стенами. Сокольничий, по-видимому, разделял ее стремление к свободе. Однако она с готовностью согласилась, что, несмотря
Как только сокольничий завернулся в одеяло, Тирта решила не оставаться у костра. Услышав ровное дыхание спящего, она встала и пошла по еле заметной тропе на луг. Три пасущиеся лошади не обратили на нее внимания. Весь вызов, весь страх, которые она ощущала в торгианце, исчезли. Он, по-видимому, готов стать их спутником, и, конечно, такое прибавление можно только приветствовать — лошадь с великолепной выносливостью и скоростью в Карстене вполне определяет разницу между поражением и победой.
Конечно, сокольничий может предъявить равные права на эту лошадь, но Тирта считала, что сможет откупиться от него, предложив добавить золота. Возможно, даже отдаст своего пони, цена которого в пограничных землях тоже немаленькая. Она повернулась спиной к пасущейся троице и стояла, подбоченясь, разглядывая символ на утесе.
Ее интересовала и тревожила его загадка. Какую тайну он охраняет? Если действительно его обнажила Великая Перемена, то что хранилось в этой местности раньше? Никаких крепостей или поселений поблизости нет, только Гнездо, построенное сокольничими и теперь разрушенное. И вообще это не «колдовство» сокольничьих.
Никогда раньше не хотелось ей, так обладать Даром. Любой обладающий талантом, даже простой способностью отыскивать воду с помощью лозы смог бы разгадать эту древнюю загадку. Несмотря на проведенную в Лормте зиму, Тирте не хватало подготовки.
Она знала только, что может существовать, но никак не могла это существующее использовать.
Но чем она на самом деле обладает? Только видением и уверенностью, что обязана что-то сделать, что в этом цель ее жизни. Цель, которая провела ее через годы испытаний, выковала ее тело и душу, как кузнец выковывает прочное оружие или искусный инструмент. Инструмент, оружие — кто им воспользуется и для чего? Она задавала себе этот вопрос, зная, что не получит с неба никакого ответа, который сделал бы все ясным.
Существует Сила, она есть во всем живущем. Но она состоит из энергий разных типов. Некоторые служат тем, кто умеет их использовать, другие могут причинить вред. А есть еще и такие, их много, которые не доступны пониманию даже самых великих посвященных. От Силы происходит всякое рождение и всякая жизнь, к ней после смерти возвращается искрой внутренняя сущность всего живого. Некогда существовала церемония, ритуал, собиравший всех родственников, чтобы согреться у этой искры.
Но это было давно. А теперь Тирта может только стоять и смотреть на линии на скале, гадать, кто так старательно нанес их. Привлекла ли ее сюда
Дорогу, ведущую к этой долине, выбрал сокольничий, но она уверена, что он не знает, что находится под защитой. А если бы знал, вполне мог выбрать и другую дорогу. Потому что его народ провозглашает, что не желает быть захваченным колдовством Древней Расы.
Снова, почти застенчиво — она одна, и ей не нужно доказывать, что она встретилась с чем-то, принадлежащим ее народу, — Тирта подняла руку и начертила в воздухе знак мира и принятия. Потом вернулась к костру, принялась подбрасывать дрова и вслушиваться в журчание ручья.
Она заметила, что, кроме жужжания мух, слетающихся на падаль, в долине не слышно никаких звуков жизни. Хотя сокольничий поймал лысух, девушка не слышала голосов водной дичи, не видела звериных следов. Но в этой каменной глуши вода и луг должны привлекать диких животных. Здесь слишком тихо. Девушка беспокойно шевельнулась, снова встала, прошла на луг, где по-прежнему спокойно паслись лошади. Прислушалась, надеясь услышать хотя бы крик ночной птицы. Ей часто приходилось спать под открытым небом, и она хорошо знает крики охотящихся больших сов; в низинах они слышатся постоянно.
Тихая ночь…
Показались тонкая полоска новой луны и звезды.
Лунная магия — частица этой магии есть и у нее.
Это магия Мудрых, не только волшебниц, вообще женская магия…
Магия — это все магия! Тирта сжала руки в кулаки, ударила ими о землю. Она сознательно сосредоточила мысли на том, что должна будет сделать, перейдя через горы, хотя все зависит от того, что она там найдет. Сумеет ли она удержать сокольничего после времени договора, даже если для этого придется поделиться своей тайной? Теперь она не может принять никакого решения, только пытается немного заглянуть вперед, чтобы узнать, какие решения предстоит принять.
Тишина и вид символа на скале заставляли ее тревожиться. Она мысленно поискала любую жизнь, которая могла бы решиться войти в долину, несмотря на эту охрану. Уловила жизненное излучение спящего; чуть подальше — трех лошадей; еще какие-то мелкие искорки — в них ничего от Тьмы. Вероятно, мелкие зверьки. Потом…
Боль и отчаяние… ужас… потребность…
Тирта вскочила, побежала с мечом в руках.
Подбежала к могильной насыпи, и встала, глядя широко раскрытыми глазами на надгробие, на камни, которые они уложили поверх холмика земли.
Потребность… потребность! Такая волна обрушилась на нее, что она не сознавала, что опустилась на колени рядом с могилой, смотрит на нее в ужасе, что тело ее застыло от этого ужаса.
Потребность!
Нет! Смерть — последние врата, через которые проходит всякая жизнь. В разлагающейся плоти, сброшенной, как старая одежда, нет никакой сущности. Они погребли мертвеца. Он не может звать… требовать… обращаться к ней с отчаянной просьбой о помощи! Она выронила меч, прижала руки к голове, когда потребность, которую она не может объяснить, обрушилась на нее; так и сидела, раскачиваясь под ударами.