Беременна на полставки
Шрифт:
Скрежет металла по металлу.
Боль.
Темнота.
Я очнулась рывком и попыталась подняться, но чьи-то руки железной хваткой удержали меня в лежачем положении, а молодой голос, в котором сквозила невыразимая усталость, удивлённо протянул:
— А ну, не дёргаемся, дамочка! Всё в порядке, вы в машине Скорой помощи, не надо вставать.
— Что… случилось? Илья? Илья!
И бессильно откинулась назад. Всё пропало. Илья погиб, а я теперь калека, инвалид… Вот, мама всегда меня учила, что нельзя слишком выставляться напоказ, сглазят!
— Да вот ваш Илья, лежите спокойно!
Руку стиснули, и я поискала нефокусирующимися глазами вокруг. Лицо Ильи — перекошенное и как будто потемневшее — показалось сбоку. Хриплый голос с таким чудесным грассирующим «р» произнёс:
— Всё в порядке, Ника, всё будет хорошо…
— Что случилось? — настойчиво повторила я. Он спрятал взгляд и после паузы сказал:
— Мы попали в аварию. Машину занесло в луже. Прости, это я виноват…
— Ничего, мы живы, это главное, — облегчённо вздохнула я и прикрыла тяжелеющие веки. Но меня растолкали:
— Нет-нет, не спать, на меня смотреть!
Небритое лицо молодого парня в синей одежде фельдшера показалось надо мной, оттеснив в сторону Илью:
— Аллергия на медикаменты есть?
— Нет.
— Беременность?
— Нет.
— Да! — перебил меня Илья. Парень усмехнулся:
— Вы уж разберитесь! Девушке лучше знать, наверное.
— Я видел, она делала тест! — твёрдо сказал босс.
— Я делала тест, но он был отрицательный, — возразила я.
— Сколько дней задержки? — последовал вопрос.
Мучительно краснея от невозможности увильнуть от ответа в присутствии Ильи, я пробормотала:
— Нет ещё задержки… Просто я знаю дату возможного… кхм… ну этого самого…
— Может быть и ложноотрицательным, — невозмутимо пожал плечами фельдшер. — Доедем до больницы — сделаем анализ крови. А пока придётся потерпеть.
— У меня ничего не болит!
Прямо сейчас выпрыгнула бы из машины и побежала на метро, только бы не видеть глаза босса!
— У вас походу перелом двух пальцев на руке.
О господи, только этого не хватало! Я подняла правую руку и пошевелила пальцами, стараясь их увидеть, но всё было в порядке. Фельдшер вежливо заметил:
— На левой руке. Не шевелитесь. Я попшикаю лидокаином, он не опасен при беременности.
— Да не беременная я, — снова залилась краской от стыда, но Илья сбоку распорядился:
— Считайте, что она беременная!
— Договорились, — проворчал парень, и я ощутила на среднем и указательном пальце холодящий спрей. Ощутила и боль, которая пришла только сейчас, если не считать момента удара, а потом всё стихло. Пальцы словно стали толстыми и неповоротливыми, как будто мне пришили чужие, и снова захотелось закрыть глаза и отдохнуть. Но фельдшер не позволил:
— А скажи-ка мне, краса девица, где купила такой пиджачок? Я б своей девушке подарил.
Пиджачок? Сонные мысли отказывались ворочаться в ленивой спячке, но пришлось напрячься и ответить:
— А, это эксклюзивная модель для показа… Даже с моей зарплатой
— Я тебе его подарю, — рявкнул Илья, а потом спросил тише у фельдшера: — У неё сотрясение мозга, да?
— Вполне возможно. Приедем, врач обследует и скажет точнее.
Их голоса доносились сверху, издалека, будто боги беседовали на небесах. И какой-то долей сознания я понимала, что уплываю, а ведь фельдшер мне запретил, но ничего не могла с собой поделать. Зато снова почувствовала на руке сжимающие её пальцы, и виноватый голос Ильи закачал на волнах странного удовлетворения:
— Прости меня, Ника, девочка моя… Я придурок! Надо было Диму вызвать, он учился экстремальному вождению, но нет, решил сам!
— Машину жалко… — пробормотала.
— Хрен с ней! Ник! Ника! Слушай! Я решил! Я назначу тебя ответственной за подбор моделей для «Подиум Стиля», договорились? Слышишь меня?
— Решил он! — ворчливо протянула я, карабкаясь по облакам всё выше и выше. — А у меня спросить? Может, я хочу в бухгалтерии…
— А я тебе зарплату повышу…
На зарплате я, похоже, всё-таки отключилась, потому что плавала в облаках, загребая белую вату полами жакетика, и из карманов сыпались доллары, доллары, доллары…
К сожалению, это и правда, был сон или бред, потому что меня привели в сознание уже в приёмном покое, взяли кровь из вены, повезли на рентген, а потом положили в отгороженном занавесками боксе, куда разрешили прийти Илье. Он присел на кровать и снова взял меня за руку, заставив смутиться:
— Ну, как ты себя чувствуешь?
— Полной дурой с двумя сломанными пальцами, — призналась я. — Даже сотрясения нет.
— Ну и слава богу, — выдохнул он. — Во всяком случае, я беру на себя все расходы, и даже не думай возражать.
— У меня есть полис…
— Я виноват, я заплачу. А ты… Возьмёшь больничный и будешь поправляться дома.
— Илья, а как же аудиторы? Нет, у меня же зарплата на носу! И вообще… Пальцы не ноги, да ещё и на левой руке…
Он отмахнулся было, но шторка стремительно отъехала в сторону, явив нашим взглядам дородную молодую врачиху с легкомысленными очками в форме крыльев бабочки:
— Так, Ника Старостина, правильно? Отлично, переломы в лёгкой форме, медсестра наложит гипсовую повязку, её не мочить, не снимать в течение минимум трёх недель! В травматологию сходите по месту жительства на проверку, я вам выпишу направление. Теперь анализ крови.
Она шлёпнула по столику бумажкой и весело объявила:
— Поздравляю, мамаша и папаша, беременность около трёх-четырёх недель, если планируете сохранять — вставайте на учёт в женской консультации примерно через месяц.
— Я не папаша, — на автомате возразил Илья, сидя с ошарашенным видом, а я вздохнула, раздираемая противоречивыми мыслями. Ты-то как раз и папаша… Если планирую сохранять… А я планирую сохранять?
— Ну-ну, не тот отец, кто родил, а тот, кто воспитал! — махнула на него рукой врач. — Вопросы есть?