Беременна (не) от того
Шрифт:
Киваю, потому что нечего сказать. Он сам прекрасно все знает, но ничего не меняет. Продолжает идти по выбранному пути, а я остаюсь за кадром.
— Пошли ещё полежим. Или, может, позавтракаем?
— А тебе никуда не надо срочно ехать, бежать, лететь, ползти? Нужное подчеркнуть.
Пытаюсь не впустить в голос обиду, но получается дерьмово, откровенно говоря. Меня разворачивают и серые глаза впиваются в мое лицо.
— Уль. — Тяжело сглатываю при звучании моего имени. — Что не так?
— Все нормально. Гормоны начинают доставать. Не придавай значения.
Он хмурит брови, и я вижу, как
— Все будет хорошо. Веришь мне?
Этот вопрос дергает за очередную ниточку, и по щеке скатывается одинокая слеза. Её тут же стирают подушечкой пальца, а я замираю в его руках. Его глаза переключаются на мои губы, и я нервно их облизываю. Сердце в груди барабанит тысячу раз в секунду, или мне просто так кажется.
Вздох — и его губы нежно захватывают мои в плен. У меня вырывается рваный выдох, и пальцы против воли запутываются в его волосах. Ярослав прижимает меня к себе, углубляя ласку. Внизу живота тут же закручивается желание. Между ног становится влажно и горячо, и я непроизвольно сжимаю ноги. Меня сажают на подоконник и разводят колени, устраиваясь между ними. Ощущаю, как в промежность упирается возбужденный член. По телу прокатывается дрожь. А Ярослав продолжает покрывать мое тело поцелуями. Футболка медленно ползет вверх, оголяя грудь. Соски тут же напрягаются и призывно торчат. Горячий рот не обделяет их вниманием, и я инстинктивно выгибаю спину навстречу умелым ласкам. Его рука отодвигает в сторону шорты, и палец погружается во влажное лоно. Не вижу смысла сдерживаться, и с губ слетают стоны.
На столе снова звонит его телефон, но Ярослав не обращает на это никакого внимания, продолжая разжигать во мне пламя. После пятого или шестого звонка не выдерживаю уже я:
— Да ответь ты уже, может, что-то срочное.
Он нехотя отрывается и бережно возвращает одежду на место. Хватает телефон со столешницы и кривится:
— Да, Рус, доброе утро.
Продолжаю сидеть на подоконнике и слушать его разговор. Нет, меня не мучает совесть, потому что Гаврилов не уходит, продолжая топтаться посреди кухни со стоящим членом. Почему-то это вызывает у меня смешок. Ярослав поворачивается и вопросительно выгибает бровь. Киваю на его пах, и мужчина хмыкает. Продолжаю любоваться его красивым смуглым телом. Точеный профиль, кольцо на левой руке. Слегка вьющиеся темные волосы, сексуальные губы. Ерзаю на подоконнике и едва не пропускаю следующую фразу.
Лицо Ярослава темнеет, и он спрашивает севшим голосом, от которого становится нехорошо.
— Это точно? Ты проверил? Блин, Рус, если это снова какая-то хрень, я с тебя шкуру сдеру, ты же понимаешь.
Он кладет трубку и снова смотрит на меня.
— Собирайся! Быстро!
— Что?
Сердце ухает вниз, как только до меня доходит смысл сказанного.
— Что опять стряслось?
Глава 17
— Уль, собирай самое необходимое, через двадцать минут мы должны уехать из города. Кажется, на след Марата напали. Но я хочу убедиться, что ты уедешь до того, как я начну все проверять. У нас мало времени.
Тело
— Уль, послушай. Ты уедешь туда, где вы будете в безопасности. Никто не знает о том месте, и с тобой будут самые надежные люди. Я клянусь, за эту неделю я найду его и искореню опасность, которая сейчас может нам грозить. Нужно было сразу его за решетку посадить, а не в рыцаря играть. Слишком много предателей оказалось в моем окружении. Слишком многим я неугоден. Но я не думаю, что Марат может навредить вам. Он просто пытается выбить меня из колеи, и мне нужно узнать зачем. Ну и заодно вытрясти из него имена тех, кто переметнулся на сторону зла. Но я решу эти проблемы, Уль. Обещаю. Мне просто нужно знать, что ты в безопасности и мои люди тебя охраняют. Он ждет неверного шага, а мне будет легче, если ты поедешь за город. Там есть все условия для проживания.
Он придерживает меня за руку, пока я плетусь в комнату и пытаюсь накидать в голове хоть какой-то список необходимых вещей. Виски начинает нестерпимо ломить от боли и переживаний. Хочется спрятаться под кровать, как в детстве, чтобы никто не видел и не слышал.
Захожу в спальню и достаю свою сумку. Скидываю все подряд, что попадается под руку. Мне уже плевать, что там окажется. Важнее безопасность. В груди разрастается воронка из раздражения, неверия и беспомощности. Пытаюсь разогнать надвигающуюся бурю и делаю несколько глубоких вдохов.
Укладываюсь в отведенное время и надеваю теплый свитер и темные джинсы. На ноги простые балетки. Сколько мне придется пробыть там, за городом, не имею понятия.
— А что делать с приемами?
Этот вопрос волнует до ломоты в костях. Я прекрасно понимаю, что без хорошей медицинской помощи могут возникнуть проблемы.
— Когда следующий?
— Через неделю.
— Отлично. Тебя доставят в город. Если вдруг что-то будет беспокоить, я договорюсь с Кариной Аркадьевной о внеплановых консультациях. Не переживай насчет этого.
В комнате воцаряется тишина. Слышу только тяжелое дыхание Ярослава.
— А может, мне к родителям поехать?
Надежда слабая, но попробовать стоит.
— Исключено. Ну как это будет смотреться, если у дверей квартиры твоих родителей будет круглосуточно стоять два амбала и следить за каждым, кто зайдет или выйдет. Так себе перспектива. Да и пока ты будешь в городе, вероятность того, что Марат узнает о том, что мы вместе и у нас будут дети, возрастает в несколько сотен раз. А я не могу так рисковать. Вы для меня многое значите.
В сердце впиваются шипы, но я не поддаюсь накатившим эмоциям. Хочется лечь и уснуть, а в следующее пробуждение оказаться в спокойном месте, где нет этих бесконечных проблем и интриг.
Мы выходим на темную улицу, и я сразу ныряю в прогретый салон. Впереди Петр и незнакомец.
— Это Влад, он с Петром будет следить за твоей безопасностью.
Просто киваю и отворачиваюсь, утыкаясь взглядом в вид за окном. Мы молча трогаемся с места. Всю дорогу молчим. Между нами пролегает пропасть, которая в один момент может превратиться в раскол. И это нельзя будет исправить.