Беременна от чужого мужа
Шрифт:
Выдыхаю с облегчением, взволнованно заглядывая ему за спину…
– Они ушли, - поднимает брови отец моего малыша, и я, чувствуя резкое облегчение, обессиленно опускаюсь на стул.
Давид подходит ближе и тоже садится.
– Испугалась? – его голос звучит на удивление мягко.
– Да… - тихо шепчу, опуская взгляд.
Теперь, когда опасность миновала, у меня почему-то начинает жечь глаза. Меня захлёстывает ощущение беспомощности и уязвимости… Проблемы продолжают сыпаться на меня, как из рога изобилия, а я совершенно не представляю, что с ними со всеми делать.!
–
– Но… как? – поднимаю взгляд на его мужественное лицо и непонимающе вглядываюсь в него.
– Я всё решил. Теперь твоя бабушка не должна им.
Давид кажется таким спокойным и полностью контролирующим ситуацию.
Однако, благодарность к нему не даёт мне сбросить со счетов один нюанс. Давид сказал, что мы с бабушкой не должны «им». Но, ведь, долг остался? Неужели это значит, что теперь мы… должны ему?
Нервно сглатываю, но так и не решаюсь задать этот вопрос. Если Давид захочет, то пусть сам поднимет эту тему, я нарываться не буду…
– Угостишь чаем? – спрашивает мужчина, и я поспешно киваю, поднимаясь с места. Краем глаза вижу, как Давид разглядывает нашу крохотную кухоньку, как скользит глазами по висящим на стене бабушкиным календарикам со щенятами…
Я никогда не стеснялась нашей бедности, потому что считала, что быть бедным – не преступление, да и вообще счастье для меня в деньгах никогда не измерялось. Однако сейчас, когда на моей кухне сидит глава крупнейшего в столице инвестиционного холдинга, я внезапно как никогда остро чувствую стеснение… И по поводу старых, сохранившихся ещё с советских времён занавесок, заварочного чайника с небольшим сколом на носике, неприглядного подтёка на потолке появившегося пару лет назад, когда соседка сверху нас затопила… Все эти недостатки, привычные в повседневной жизни, внезапно становятся яркими и очень заметными. Я словно вижу бабушкину квартиру глазами Давида… И будто читаю его жестокие мысли по поводу того, что младенцу тут не место. Хотя место в нашей маленькой, пусть и однокомнатной квартирке, для моего малыша всегда бы нашлось…
– Вот держи, - ставлю перед Давидом лучшую чашку на блюдце и кладу в чай кусочек лимона. Помню, что он любит пить именно так, с лимоном…
– Спасибо, - кивает мужчина, но к чаю не притрагивается.
Вместо этого он кладёт на стол папку с какими-то документами и раскрывает её передо мной. Потом из внутреннего кармана пиджака достаёт именную ручку и протягивает её мне.
– Расписаться нужно на каждой странице и в конце договора. Можешь прочитать, если хочешь, но правки вносить я не буду. Договор стандартный, изменениям не подлежит.
Во рту скапливается вязкая слюна.
Перевожу ошарашенный взгляд на мужчину, который только что так крупно помог мне, а теперь так же спокойно собирается заставить меня продать своего ребёнка…
Почему всё это напоминает мне узаконенную торговлю людьми? Пусть ещё и нерождёнными, но уже людьми!
Тяжело вздыхаю, опуская взгляд в бумаги.
– Мне нужно всё прочитать, - заявляю, а у самой строчки перед глазами разбегаются. При таком волнении я вряд ли смогу
– Хорошо, - пожимает плечами он. – Изучай.
Я всё жду, когда Давид пригубит чашку с чаем, но он, как на зло, к ней даже не притрагивается… Что ж, ладно, пока придётся заняться чтением…
Глава 23
Глава 23
Давид
Смотрю на милую сосредоточенную мордашку, и в голову лезут самые неуместные мысли. О том, что мы одни в квартире. О том, что Настя, должно быть, благодарна мне за помощь, и, возможно, я мог бы…
Чёрт! Ведёт меня от неё, знатно ведёт! Или, быть может, дело в том, что я с момента нашего расставания целибат храню? Уже бы пора вернуться в строй, но я почему-то не горю желанием это сделать. Знаю, что теперь всех с ней сравнивать буду…
Хотя Настя, конечно же, без меня времени даром не теряла. Да и во время наших отношений тоже, очевидно. Нагулянный ребёнок прямое тому доказательство. Впрочем, она ведь это не ради удовольствия делала, а по работе? Идиотизм, конечно, что мне так думать приятнее… А со мной, интересно, это тоже не ради удовольствия было? Тоже по работе? Твою мать… я же помню, как она дрожала в моих объятиях, как просила не останавливаться… Такое, ведь, нельзя «сыграть»? Или, всё же, можно?
Вздыхаю, пытаясь отвлечься. Щенки с противоположной стены смотрят на меня с осуждением в своих чёрных глазах-бусинках. Или это мне только кажется? Быть может, я сам себя в глубине души осуждаю? Хотя, если и так, то непонятно за что. За то, что Настиного ребёнка из нищеты забрать хочу? Дать ему нормальную полную семью? Избавить его от бесконечной вереницы мамкиных ухажёров? Настя переживает, конечно, но в итоге это решение всем пойдёт во благо. Меня тоже в своё время дед от такой же матери забрал, что в итоге пошло мне только на пользу…
– А что это за пункт такой? – вырывает меня из размышлений голос Чертёнка.
– Какой пункт? – спокойно поднимаю брови.
– Десять точка два, - губы Насти складываются в смущённую полуулыбку. – «Полное воздержание на весь срок беременности», - быстро тараторит она, и её щёчки при этом розовеют. Неужели и правда настолько засмущалась? – Это что, Давид?
– Ничего особенного, - поправляю галстук, который внезапно кажется слишком тугим. – Я же говорю, стандартные условия…
– И как ты намерен это контролировать? – Настя поднимает на меня возмущённый взгляд. – В доме меня запрёшь?
– Если понадобится, то – да, - отвечаю чуть резче, чем нужно. – Прыгать по койкам я тебе не разрешу в любом случае!
– Прыгать по койкам? – хмурится она. – Такого ты обо мне мнения, да?
Нежный голосок начинает дрожать, а у меня внутри всё вскипает от гнева. Ну зачем притворяется, я же сказал ей, что всё прекрасно знаю!
– Так, всё! – ударяю по столу кулаком. – Я сказал, что ничего менять не собираюсь!
– Ладно! – внезапно Настя тоже повышает голос. – Тогда пусть такой же пункт будет и для тебя прописан! – её брови гневно сходятся на переносице. – Тебе тоже тогда придётся воздерживаться! Добавь это в договор!