Беременна поневоле
Шрифт:
Как и все девочки, я мечтала о светлой, пышной свадьбе. Самой лучшей. О платье, с длинным подолом, которое стелилось бы следом за мной. Непрактично, знаю, но так отрадно было мечтать…
Боже, какие наивные эти детские мечты!
Розовые очки разбились стёклами внутрь, когда продавцы протянули небольшой фирменный пакет с покупкой и пожелали долгих лет счастливого брака.
У нас с Покровским не брак, а договор на оказание услуг с огромным ценником.
— Жаль, что ты не согласилась на другое
— Я и так уступила твоим требованиям, хотя мы договаривались — никакой свадебной атрибутики.
Злиться сил не было. Устала за целый день. Едва смогла высидеть ужин в ресторане, выбранном Арсением.
— Ты позовёшь кого-то на регистрацию? — спросила, когда мы переступили порог дома.
— Ты же не хочешь. С твоей стороны никого не будет. С моей стороны — тоже, — ответил Арсений.
— Ты будешь заключать брак впервые?
— Да, почему спрашиваешь?
— Не знаю. Ты взрослее меня, вдруг уже успел и побыть женатым, и развестись.
— Не успел, Колючка. Для меня это тоже впервые, — усмехнулся Арсений, потом зачем-то позвал меня в гостиную, начал показывать фотографии родителей.
У Покровских была дружная семья.
— Вы с братом — копия отца, только у Ивана глаза, как у вашей мамы, — заметила я, разглядывая фото.
— Да, мы сильно похожи с Ванькой внешне.
— Хорошо, что только внешне, — вырвалось у меня против воли. — Где сейчас твои родители?
— Умерли. Ты же сама видишь, что мы с Ванькой поздние дети, — кивнул Арсений на фотографии, где уже пожилая пара с улыбкой стоит возле подростков. — Сначала мама, потом отец. Долго не продержался. Они были как попугаи-неразлучники, всегда вместе.
— Жаль. Терять близких всегда тяжело.
— Было нелегко, — согласился Арсений, отложив альбом в сторону, потом пристально посмотрел на меня. — Как ты справилась одна?
— Выхода не было, только и всего. Надеяться не на кого, — в горле внезапно запершило.
Я поспешила проститься с Покровским и ушла к себе.
От переживаний и тесных мыслей долго ворочалась в кровати.
Удобная, мягкая постель, а мысли колкие. И о себе, и о ребёнке — скоро надо будет посетить клинику, и об отце ребёнка, который станет моим мужем почти на целый год.
Скоро у меня не останется даже своей фамилии…
На следующий день визажист и стилист приехали домой к Покровскому, чтобы сделать из меня красавицу.
Покровский любит, когда всё устроено по высшему разряду, пусть даже его жена — фиктивная.
— Мы прекрасно смотримся вместе, — Арсений обнял меня за талию, задерживая меня перед огромным зеркалом.
Молча кивнула, соглашаясь — в зеркале отражались двое. Будто не мы, а наши копии из параллельной реальности.
Причёска — волосок к волоску, но не претенциозно, а очень мило, и невероятно идёт той белокурой девушке из зеркала. Роскошное платье отлично сидела на стройной фигуре — пусть не такое пышное, как у сказочных принцесс, но не все принцессы предпочитают кринолин и пышные юбки.
Покровского
— Предлагаю выдвигаться, если не хотим опоздать на регистрацию…
— Да, конечно.
Деньги способны решить всё. Покровскому без проблем удалось устроить регистрацию брака в загсе всего за один день.
Мы были на регистрации вдвоём. Я до последнего момента не верила, что всё будет именно так.
Но так же лучше? Не думаю, что Покровскому хочется афишировать наш брак даже перед самыми близкими. Но зачем тогда кольца и платье?
Слова торжественной речи ещё долго громким эхом звучали в моей голове, а губы горели после поцелуя.
Простое прикосновение, но обжигающее. Думаю, стены загса видели поцелуи в тысячи раз горячее и искреннее, чем тот, которым наградил меня Арсений.
Но мне чересчур и того, что было: обжигающего тепла мягких губ, небольшого напора и дрожи мужского желания задержаться подольше, ветерка дыхания.
Достаточно. Даже слишком…
Я волновалась так, как будто всё происходило по-настоящему.
— Не переживай, всё будет хорошо, — успокаивал меня Покровский.
Дежурный фотограф загса предложил снимки, демонстрируя их на экране камеры. Покровский быстро договорился с ним.
— Знаешь, я не привык пользоваться услугами любителей, — признался Арсений. — Ты заставляешь меня поступать иначе.
— Теперь договор?
— Да, подпишем договор. Его ещё нужно будет заверить. Потом отметим в ресторане успешное заключение сделки.
Я провернула кольцо на пальце. Бриллиант один-единственный, некрупный, но очень красивый и безумно дорогой. Заметила, что мы одновременно смотрели на свои обручальные кольца, словно не веря произошедшему.
— Давай не будем думать о плохом?
— Давай не будем, — согласилась я.
Пыталась не думать, не нагонять тучи, но всё равно тоскливо.
Платье, кольцо, причёска, автомобиль, даже мужчина рядом — уже муж — всё чересчур красивое, но отдавало фальшью. А я хотела, чтобы было по-настоящему и по любви…
Арсений притянул мою руку к себе на колено, переплетает наши пальцы.
— Всё-таки, ты загоняешься плохими мыслями, Бабочка.
— Ты когда-нибудь думал о браке? Настоящем? А не как у нас с тобой, — смахнула пальцами невольную слезу.
— Думал. Хотел бы, чтобы как у родителей. Один раз и на всю жизнь.
После его слов я удивлённо посмотрела на Арсения.
— Да, именно так. Можешь смеяться, мол, мечты как у маленькой девочки… — Покровский иронизирует, пряча под напускной усмешкой искренность.
— Мои мечты тоже были где-то там. Рядом с твоими, — вздыхаю. — Давай не будем думать о плохом?
Впервые поняла, что Покровскому хочется счастья.
Без бирок с ценой, без грязных пятен, со светлым фоном без капли животной пошлости.