Беременная для двух боссов
Шрифт:
– Ты рисовала в последнее время?
– внезапно спрашивает он.
– Да, - тихо отвечаю я.
Это правда. В деревне в дали от проблем и драм я снова вернулась к живописи. Пыталась с её помощью заглушить душевную боль, что не давала нормально спать по ночам...
– А ты?
– я решаюсь поднять на него свой взгляд.
Карие глаза смотрят внимательно. Кажется, будто мужчина ловит каждое движение моего тела.
– Я тоже, - его губы расходятся в улыбке. Кажется, будто он тоже выглядит немного
– Последние три недели я рисовал тебя. Всегда только тебя.
К щекам приливает краска. Эд, в прошлом талантливый художник, оставил свою страсть к искусству из-за неразделенной любви. И вот теперь, спустя столько лет именно я заставила его снова взяться за кисть... боже...
– Ты моя муза, - говорит он и тянется через стол, чтобы взять меня за руку.
– У многих художников была муза, - отвечаю я, стараясь сохранять трезвый ум.
– А потом её сменяла другая. А её другая...
– Поверь, - Эд грустно усмехается.
– Мне не нужна другая.
На его лице застывает такое выражение, будто он хочет добавить «к сожалению».
Я же, в свою очередь, хочу сказать: «Пока не нужна.»
Сама не знаю, почему, но я стараюсь не спешить доверять его словам. Быть может, это жестоко с моей стороны, но если вспомнить всю историю наших «отношений», то Эд вёл себя со мной не самым лучшим образом. Так почему же я должна так просто довериться сумасшедшему биению сердца и растаять прямо тут и сейчас.
– Ваш заказ, - нарушает молчание подошедший официант.
Я выдыхаю, расслабляясь.
К моему удивлению, следующие сорок минут Эд больше не возвращается к теме своих чувств. И наша беседа становится более лёгкой и непринуждённой. Мы обсуждаем последние новости современной живописи и наших любимых художников.
Мне давно не удавалось ни с кем поговорить на эти темы, и теперь болтаю без умолку. Будто жаждущий путник, который, наконец, припал к источнику воды в пустыне.
И всё никак не может напиться.
Когда нам приносят счёт, мне даже уходить не хочется. Но уже глубоко за полночь, и в ресторане почти не осталось посетителей.
– Идём?
– подаёт мне руку Эд, вставая из-за стола.
Я вкладываю свою ладонь в его, и мы направляемся к лифтам.
Эд пропускает меня в кабину первой, а потом заходит сам.
Как только двери за нами закрываются, атмосфера меняется. Из расслабленной она становится всё более напряжённой. Воздух электризуется.
Эд держит меня за руку. Кончики его пальцев поглаживают ладонь, и эти дразнящие движения отдаются сладкими спазмами внизу живота.
– Не надо...
– тихо шепчу я, забирая руку.
Нет, это слишком опасно... Нельзя позволять ему снова так влиять на меня...
Он поворачивается ко мне лицом и внезапно берёт меня за подбородок.
– Ты идеал, - хрипло говорит мужчина, пальцами повторяя изгибы
А потом его губы дотрагиваются до моих.
Он касается нежно и осторожно, и я начинаю плавиться от этих дурманящих разум прикосновений.
Мы приезжаем на нужный этаж быстрее, чем нам обоим хотелось бы.
Уже стоим возле двери моего номера, как вдруг в голове всплывает подслушанный в машине разговор.
– Скажи, почему ты не хочешь детей?
– слова срываются с губ быстрее, чем я успеваю понять, что делаю.
Лицо мужчины мрачнеет. Тёмные брови напряжённо сходятся на переносице.
– Я же о тебе забочусь, - хмуро произносит он, пронзая меня ставшим внезапно холодным взглядом.
– Тебе восемнадцать, Лина. У тебя вся жизнь впереди. Зачем так рано обременять себя?
– Обременять?
– мои брови ползут наверх.
– Ты сам-то себя слышишь? Ребёнок для тебя - это обуза?
Я выжидательно смотрю на Эда. Но он лишь молчит в ответ. И это молчание красноречивее любых слов.
На секунду прикрываю глаза, которые вдруг становятся влажными.
– Скорее всего, - наконец произносит он.
– Ты не беременна. Такое от одного раза не бывает.
Он смотрит на дверь позади нас, а не мне в глаза.
– Ведь ты не была ни с кем...
– пауза.
– Ни с кем после меня?
Я буквально задыхаюсь от негодования!
И у него ещё хватает наглости спрашивать!? После всего, что было! После их с Максом ужасной игры, в которую я попала по его прихоти!
– Доброй ночи, Эд!
– я круто разворачиваюсь и прикладываю ключ-карту к двери.
Прежде чем он успевает что-то мне ответить, я залетаю в номер и захлопываю дверь.
Стою в тишине какое-то время... Сердце шумно бьётся в груди.
Мне хочется, чтобы он постучал. И я решаю, что если он постучит, то я открою.
Секунды утекают, но ничего не происходит. Тишина кажется оглушительной.
Стою и прислушиваюсь ещё какое-то время. Шумоизоляция в номере отличная, поэтому я, конечно же, не слышу, что происходит в коридоре.
На душе скребут кошки. Почему-то хочется одновременно и плакать, и ругаться на Эда и... оказаться снова в его объятиях. Чёрт... ну почему он такой непробиваемый?
Включаю воду и встаю под душ. Предательское тело ещё помнит его страстные прикосновения в лифте... Сладкие как грех поцелуи...
Рука сама опускается всё ниже и ниже, а потом юркий пальчик дотрагивается до самого заветного местечка. Я закусываю губы... Скольжу по складкам, мокрым не только от воды. Мне просто нужно сбросить это напряжение... и тогда я...
Внезапно мне чудится какой-то шум.
Вздрагиваю, выключаю воду и оборачиваюсь полотенцем.
Мне кажется, или я слышала хлопок двери?