Беременная от моего сына
Шрифт:
— Даже не обнимешь? — спрашивает Артур, удивленно изогнув одну бровь.
Отодвигаю стул и, под заинтересованный взгляд Макса, направляюсь к нему. Сердце отплясывает чечётку, а ладони становятся влажными от волнения. Не знаю, куда подевалась моя уверенность в себе и нашем будущем, но я застываю в нескольких сантиметрах от Артура.
Он ждёт этого ребёнка, Настя. Ждёт даже больше, чем я.
Ты же знаешь, Настя, как это больно, когда ребёнок растет без отца? Прошу, не
Неужели Артур способен вести двойную игру? Чувствую себя коварной разлучницей, когда он без слов притягивает меня к себе, соприкасая наши тела. Я тут же утопаю в его объятиях, ощущаю ладонями широкую рельефную грудь и то, как сильные руки обнимают меня за талию, вызывя волну мурашек по коже. Терпкий запах его парфюма плавно окутывает в свои сети; я понимаю, что бессильна перед ним, что слаба.
Не знаю сколько мы стоим так, обнявшись, но от присутствия третьего лица мне становится не по себе, поэтому я отстраняюсь и принимаю цветы у Артура. Пересчитывать розы не пытаюсь, потому что едва обхватываю букет руками.
— Спасибо, они очень красивые, — отвечаю тихим голосом.
Ненадолго выхожу в гостиную и ищу там подобие вазы, но разве встретишь её в квартире у холостяка? На кухне мне под руку попадается стеклянная банка, которая тоже отлично выполняет эту функцию.
Артур сегодня особенно красивый, я отмечаю это про себя, когда он садится за стол и с благодарностью принимает от меня свою порцию ужина. На щеках виднеется трехдневная щетина, которая ему безумно идёт; глаза уставшие и серьезные, но, когда смотрят в мою сторону, становятся будто бы теплее.
В этот момент в электрокачелях начинает капризничать Алёшка, привлекая своим плачем моё внимание. Я ненадолго отлучаюсь, чтобы покормить его и уложить спать. Сынок засыпает достаточно быстро. Я перекладываю его в кроватку и несколько минут наблюдаю за изменившейся мимикой. Он смешно хмурит бровки, когда оказывается без моих ручек и собирается заплакать, но я тут же начинаю качать кроватку и успокаиваю малыша. Спустя несколько минут слышится тихое ровное сопение сына и, накрыв его вязанным пледом, я выхожу из комнаты.
— Так зачем ты пришёл сюда, Макс? — спрашивает Артур у сына, когда я замираю неподалеку от кухни.
Не знаю, что мне делать — вернуться в комнату или прервать их разговор? Переминаюсь с ноги на ногу за стенкой и стараюсь не подслушивать, но говорят они слишком громко, чтобы не слышать их мужской разговор.
— Я не могу теперь проведать своего сына? — рычит в ответ Макс. — Только потому, что Настю теперь трахаешь ты?
Слышится странный грохот, и я почти вскрикиваю в голос, но вовремя прикрываю рот ладонью. Помешать им или дать возможность самим разобраться?
— Заткнись, Макс. Ещё одно твоё слово, и я не посмотрю на то, что ты — мой сын, — отвечает Артур. — Ты же пришел, потому что тебе нужны деньги? Так ведь? Лимит по карте исчерпан, я проверял.
Максим несдержанно матерится, а потом вздыхает и ошарашивает
— Да, нужны! Мне нужны несколько тысяч баксов. Есть шанс, что с нами заключат контракт и я уеду в Штаты.
— Контракт? На сколько лет, Макс?
— Пять лет, — отвечает он негромким голосом.
— И ты собрался бросить здесь Алёшку? Плевать тебе, да, как он будет здесь без тебя расти?
Максим молчит, а меня слёзы душат. Каким бы он не был отцом, я всегда ждала, что однажды он прозреет. Будет проводить свои выходные с сыном, водить его в парк аттракционов или зоопарк. Станет учить стрельбе из лука, кататься на велосипеде и играть в футбол. И, повзрослев, Алёшка примет как данность, что отец его живёт не с нами.
— Мне жаль, что ты не можешь понять меня, — произносит Максим отцу. — Для меня важно заниматься любимым делом. А пример никудышнего отца… я беру от тебя. Тебя тоже не было рядом, когда ты был мне нужен.
Глава 42
Настя.
С детства знала, что подслушивать нехорошо, очень нехорошо. Порой можно стать свидетелем чужих секретов и тайн, откровений и ужасающих подробностей. Когда мне было восемь лет, я подслушала разговор отца и матери и узнала тогда, что Дедушки Мороза на самом деле не существует и все подарки именно они кладут под ёлку, когда я засыпаю новогодней ночью. Это стало для меня большим потрясением.
Сейчас я стою за стеной кухни и почти не дышу, подслушивая то, что не должна слышать, но пошевелиться и уйти почему-то не могу. Не знаю, что чувствует сейчас Артур, после несправедливых обвинений сына, но мне за него ужасно больно.
— Я не знал, что ты есть, Макс, — отвечает спокойным тоном Артур.
Он имеет удивительную способность держать себя в руках даже тогда, когда, казалось бы, должна закончиться выдержка. Взрослый самодостаточный мужчина, которому не за что оправдываться, так и должен себя вести. Это Максу свойственна импульсивность и несдержанность в силу возраста.
— Мать говорила, что приезжала к тебе, когда я только родился. Да только ты послал её на все четыре стороны и не поверил в то, что стал моим отцом, — злобно шипит Максим. — Ты представить себе не можешь как я рос все это время. В маленьком городишке, под опекой порой доходящей до маразма мамы, которая не давала мне свободно вдохнуть.
— И ты копил этот негатив ко мне целых двадцать лет? — усмехается Артур.
Уверена, что ему сейчас непросто. Жаль только, что я не знаю, как ему помочь разобраться в ситуации с сыном. Ведь именно я стала отрывным толчком к этому непростому разговору между ними.
— Это всё чушь, — опровергает его слова Артур. — Твоя мать никогда ко мне не приходила, потому что я бы не бросил тебя, Максим.
Я понимаю, что обязана разрядить накаленную обстановку, витающую на кухне, поэтому натягиваю на лицо искусственную улыбку и появляюсь в дверном проёме.