Беременная от моего сына
Шрифт:
— Ты очень красивая, Насть.
На её скулах просвечивается румянец, а губы растягиваются в широкой открытой улыбке. Мне нравится, когда она улыбается. И хочется, чтобы делала она это куда чаще.
— Спасибо, Артур. Ты тоже… тоже очень красивый.
Она невесомо ступает по полу и, преодолев короткое расстояние между нами, ложиться рядом на кровать. Ровно там, где уснула прошлой ночью.
— Ходила кормить Алёшку, — произносит негромким голосом. — Золотой ребёнок — поел и тут же уснул.
— Отличный, согласен, — киваю в ответ.
Разговоры
Словно почувствовав, что внутреннее я напрягаюсь, Настя пододвигается ближе и, заглянув в мои глаза, осторожно и неторопливо касается губами моих губ. Они у неё мягкие и чувственные, а целует она так охрененно, что я не сдерживаюсь. Обхватываю ладонью её шею и прижимаю к себе ближе, ощущая, как в меня упирается её грудь. Лямка шелковой майки сползает вниз и оголяет острые тонкие плечи. Хрупкая и нежная, она переплетает свой острый язычок с моим и вызывает у меня внутри целый ураган эмоций. Не помню, чтобы хотел кого-то так же сильно, как её.
Мои ладони опускаются на её ягодицы и слегка сжимают их, пальцы пробираются под короткие просторные шортики с удовольствием обнаруживая, что на Насте нет белья. От слова совсем.
— Хочу тебя сверху, — проговариваю ей в губы.
Настя ничего не отвечает, только загадочно улыбается в ответ и срывает у меня в голове стоп-кран. Приподнять её хрупкое невесомое тело не составляет особой сложности. Через секунду Настя уже сидит на мне и, скрестив руки, снимает с себя майку. Её оголенная грудь покачивается прямо перед моим лицом, и я не могу сдержаться, чтобы не коснуться её губами, задевая розовые аккуратные соски языком.
На вкус её кожа такая же сладкая и нежная, как она сама. И, кажется, Насте нравятся, когда я втягиваю в себя поочередно один и другой сосок, потому что она запускает свои пальцы в мои волосы и выгибает спину, поддаваясь мне навстречу.
Ласкать её утром, когда комната залита ярким солнечным светом, мне нравится даже чуточку больше, чем ночью. Я отчётливо вижу каждую родинку на её теле и каждый совершенный изгиб. Она тихо постанывает и ёрзает на мне бёдрами.
— Знаешь, я могла бы прогулять сегодня пары и остаться с тобой чуточку дольше. Если ты конечно никуда не спешишь… — произносит после громкого вздоха.
— Плохая девочка. Прогуливать нехорошо, — прохожусь пальцами по её позвоночнику и опускаю ладони ей на талию, готовый стянуть с неё короткие шортики.
Тут же хочу ответить, что да, конечно же, я никуда не спешу, но перед глазами всплывает сердитый образ беременной Аллы. Твою мать! Через полтора часа мы встречаемся в клинике Ионина.
— Прости, малышка, я бы с радостью задержался с тобой подольше, но мне нужно ехать. Есть одно важное дело, которое не терпит отлагательств. А вот вечером я весь твой.
Настя на секунду отстраняется от меня и смотрит слегка
— Ты едешь к ней? — вопрос из её губ звучит больше как утверждение.
Её тело заметно напрягается, руки безвольно опадают вдоль талии. Она открывает глаза и отводит их в сторону, будто бы заранее зная ответ.
Врать я не умею и не люблю, а начинать отношения со лжи для меня равносильно краху. Несмотря на то, что я действительно хотел уберечь Настю от всего происходящего в моей жизни, коротко киваю в ответ.
— Так и знала, — вздыхает она и собирается сползти с меня.
Я перехватываю ладонями её бедра, слегка сжимаю и не даю ей уйти.
— Может для начала выслушаешь?
Настя намеренно отводит глаза в сторону, чтобы не показать мне своё волнение.
— Артур, она ждёт от тебя ребёнка и… любит тебя, — всегда звонкий голос Насти сейчас непривычно дрожит и слабеет.
— Не буду спрашивать откуда ты обо всём узнала, потому что и так понимаю это. Женщины бывают коварны, Настя. Взрослые, умные и хитрые женщины. Информацию, которую ты получила от третьих заинтересованных лиц нужно тщательно проверить, прежде чем сдаваться и становиться матерью Терезой.
Настя медленно поворачивает голову в мою сторону и заставляет себя посмотреть мне в глаза.
— В своё оправдание скажу, что всё связанное с Аллой было до того, как я окончательно понял, что хочу быть с тобой.
Мне хочется, чтобы сейчас она перестала плакать. Но мне так же хочется, чтобы Настя знала правду, что на самом деле является причиной сегодняшнего отъезда к ней.
— Мы едем в клинику для того, чтобы сдать анализ на отцовство, — продолжаю разговор. — У меня возникли некие сомнения по этому поводу.
— Но теоретически, ты можешь быть отцом её ребенка, — произносит Настя.
— Я узнаю это через три дня. Именно столько выполняется срочный анализ.
— Я с ума сойду за эти три дня.
— А я вместе с тобой, хочешь?
Её кожа покрывается мелкими мурашками и не реагировать на услышанное становится для неё все сложнее. Она сама мать крошечного младенца, поэтому воспринимает зарождение новой жизни как что-то особенное и сокровенное. И сейчас Настя в глубоких сомнениях: она готова пожертвовать своим собственным счастьем ради счастья других, а это не есть правильным.
— В любом случае результат ничего не меняет, Насть. Совсем ничего. Для нас с тобой.
К моменту, когда я надеваю на себя верхнюю одежду, Настя уходит в комнату Алёшки. Он плакал, поэтому она, бросив свой недоеденный завтрак, рванула к нему. Я не жду, что она станет меня провожать, поэтому, взяв ключи от автомобиля и бумажник, открываю дверной замок и переступаю порог квартиры.