Беременная от врага
Шрифт:
Андрей кое-как разогнулся. Сделал пару глубоких вздохов и кинув напоследок на меня негодующий взгляд, последовал за матерью. Я присоединилась к небольшой процессии.
— Ань, вставай. Я знаю, ты пришла в себя. — Павел Дмитриевич сидел на диване рядом с лежащей дамой, недавно упавшей в обморок. Мужчина подозревал, что она сымитировала свое состояние лишь бы потянуть время. — Не претворяйся, будто спишь. Я давно понял, какую игру ты затеяла.
— Ой, да что ты понимаешь в этой жизни, Паша. — Негодующе проворчала Анна Михайловна, но покорно открыла глаза
— Умеешь ты показать гостеприимство человеку, который когда-то являлся частью твоей жизни. — Печально улыбнулся Павел Дмитриевич, окидывая взглядом Анну Михайловну.
Ох, как же он любил эту женщину. Готов был бриллиантами вымостить дорожку, по которой ступали ее чудесные ножки.
Что же его так покорило в ней?
Красота, веселость, неуемная жажда жизни, оптимизм, стремление что-либо делать, а не сидеть на месте — неугомонный энерджайзер, не иначе.
Увы, позже она стала вести лишь праздный образ и проматывать его деньги. Либо в одиночку, либо с чьей-то помощью.
— Вот именно, ключевое слово «являлся». — Донеслись до сознания Павла Дмитриевича слова Анны Михайловны. — И не частью, а всего лишь частичкой. Давай называть вещи своими именами. И без пафоса.
— Жаль, не сразу сообразил, что ты со мной вовсе не по любви. Тогда бы и разговоров никаких не было. — Заметил Павел Дмитриевич.
— Тогда бы у меня не было возможности узнать, что такое роскошь. — Парировала Анна Михайловна. — Какой девушке из простой семьи не захочется не только вкусить сладости богатой жизни, но и выйти за одного из самых богатых людей в стране?
— Странно, что твой цинизм и корыстные мотивы отошли на второй план, когда на пути возник негодяй, заманивший тебя в собственные сети. — Вскинул бровь Павел Дмитриевич. — Предпочла именно его, нежели то богатство, к которому всегда стремилась.
— Паш, зачем ты здесь? Неужели пришел, чтобы читать мне нотации о делах минувших дней? — Сложила перед собой руки Анна Михайловна и вопросительно взглянула на бывшего мужа. — Давай, скажи, что я была глупа, раз променяла тебя со всеми удобствами на обычного прохвоста.
— Честно говоря. Вертелись на языке подобные слова, но ты произнесла их вслух, поэтому повторяться не хочу. — Пожал плечами Павел Дмитриевич, сделавшийся серьезным. — Больше всего сейчас меня интересует твой ребенок.
— Прошу прощения? — Глаза Анны Михайловны округлились.
— Не делай вид, что не понимаешь о чем я говорю. — Закатил глаза Павел Дмитриевич. — Когда ты вернулась от своего любовника, то оказалась беременной. Ты говорила, что этот ребенок был моим, но я так разозлился и не поверил тебе. Я думал, ты понесла от того негодяя.
— Тем не менее после развода дал денег, чтобы я вместе с малышом не померла с голоду. Великодушно с твоей стороны. — Сказала Анна Михайловна так, из-за чего было неясно, то ли она шутит, то ли и впрямь благодарит.
— Да, если бы я наверняка знал, что ты беременна от меня, думаешь, отпустил бы? — Возмущенно воскликнул Павел
— Да ладно тебе, Паш. — Улыбнулась Анна Михайловна. — Долго ли тосковал по мне? Нашел себе другую и зажил припеваючи.
— Да, я во второй раз женился, чтобы заглушить ту боль, оставленную тобой. — Ответил Павел Дмитриевич. — И завести детей, о которых так мечтал.
— И как успехи? — С любопытством взглянула на мужчину Анна Михайловна.
— Я женат на прекрасной женщине. У нее от первого брака есть дочь, но общих детей не удалось родить. — Тихо проговорил Павел Дмитриевич, отведя глаза в сторону. Ему было тяжело осознавать, что не получилось осуществить мечту. Во второй раз. — Когда я узнал, что у меня, возможно, есть ребенок. Родной. Меня окрылила эта новость. Тебе лишь остается опровергнуть или подтвердить информацию. — Мужчина перевел взгляд на Анну Михайловну и затаив дыхание ждал ответа.
Женщина отклонилась на диван и прикрыла глаза.
Утаивать не было смысла. Нужно сказать все, как есть. Рано или поздно правда откроется.
— Это твой ребенок, Паша. — Прошептала Анна Михайловна, но Павел Дмитриевич расслышал ее. — Молодой человек, с которым я сбежала… был недееспособным, как мужчина.
— Недееспособным? — Повторил Павел Дмитриевич за бывшей женой. Затем не выдержал и рассмеялся, заставив Анну Михайловну удивленно посмотреть в его сторону. — Дааа, Ань, ты просчиталась. Надо же бросить меня и променять на смазливого красавца, который в итоге оказался не просто подлым человеком, так еще и… не мужчиной вовсе.
— И не стыдно тебе веселиться спустя столько времени? Причем смеешься не по самому приятному поводу. — Решила Анна Михайловна призвать Павла Дмитриевича к морали. Хотя сама не единожды могла позволить себе подобного рода высказывания в отношении совершенно неповинных людей. Взять к пример собственную дочь. Женщина постоянно отпускает в адрес родного человека нехорошие слова, но при этом ничуть не раскаивается. Так может ли она других осуждать? — В общем, неважно, что было когда-то. Одно знай. Ребенок твой и точка. Больше ни с кем у меня ничего не было ни после тебя, ни после… того неудачного случая с Петей.
— Теперь-то он для тебя «неудачный». — Покачал головой Павел Дмитриевич, унявший приступ веселья. — Твоя прошлая игра с лже-любовником не стоила свеч. К тому же, ты обрекла нашего с тобой ребенка на бедное существование. Ну, вот, как тебя простить за все, что ты сделала?
— Ага, хочешь на меня переложить ответственность? Не получится! Ты ведь меня лично выгнал из дома. Твое состояние аффекта или что там у тебя было? Помутнение рассудка, побудившее прогнать беременную женщину, не оправдывают плохой поступок. — Выпалила Анна Михайловна на одном дыхании. — А сейчас заявляешься ко мне в дом и требуешь раскаяния? Оно тебе надо? Как-то облегчит душевное состояние?