Береника
Шрифт:
Сама утопленница видимых попыток повлиять на меня не предпринимала. Остановилась шагах в десяти, скрестила на груди зеленоватые руки и смиренно ждала. Взгляд выцепил медный ободок на тонком пальце: значит, все-таки поженились.
Я тряхнула головой, сбросила прохладную руку и быстро пробормотала защитное заклинание. Я, конечно, далека от предрассудков, но береженого Солнечная бережет.
— Жди здесь, — коротко бросила дальфу и углубилась вместе с супругой водяного в заросли, подальше от сторонних ушей. Рассерженное сопение за спиной не произвело
Когда расстояние стало довольно приличным, остановились. Я успела укрепить защиту, вплетя в нее одно из подсказанных Марлексом заклинаний (и он еще утверждает, будто не имеет отношения к колдовству!), обозрела низко висящую багряно-золотистую ветку и сгрызла орех, а водяница все медлила.
— Ну? — Если ее не поторопить, мы тут зазимуем.
Утопленница окинула задумчивым взглядом драное, похожее на саван платье.
— На дне поговаривают, что завелась в наших краях какая-то пакость.
Однако! Любопытство огненным столпом взметнулось, заставляя меня податься немного вперед. Учитывая, что на этом самом дне обитает преимущественно нежить да нечисть, слухи более чем странные.
— Подробности?
— Нечисть стала буйная, уже даже леший моему Фьюсечке жаловался. Про нежить я вообще молчу. Только за вчерашний день наши троих на дно утащили. Не ужевских, проезжих. И на кладбище, говорят, неспокойно. А я теперь могу на берег выходить, хоть и ненадолго…
Да уж, дивные дела творятся в нашем захолустье… Впрочем, про погост я и сама знаю. Уже после того, как Бри навела там порядок, к нам несколько раз с жалобами обращались. И не только к нам, у Радетеля местного тоже работы порядком прибавилось.
— И давно это началось? — спросила осторожно. Но ответ был мне заранее известен.
— Да с месяц назад.
Обратный путь потонул в размышлениях. Месяц! Да чего уж там, я могу назвать даже день! Очень богатый на события, ага. Приезд дальфов, знакомство с Даандом, появление Марлекса… Последний, пожалуй, был наиболее вероятным виновником «торжества». И я бы без малейшего зазрения совести сей же час отправилась предъявлять ему претензии, если бы не видела израненную душу своего подопечного. В ней была злость. Но не было зла.
— Долго ты. — Даанд нервно метался среди деревьев. — Я уже собирался идти искать тебя. Удумала тоже с нежитью якшаться!
Последние слова отозвались в душе глухим раздражением. Даже Бриалина не пытается указывать мне, пусть и имеет на то полное право. А этот… Мало мне Марлекса, что ли?
— А ты, на минуточку, только что с колдуньей обнимался. Что дальше?
С ответом он до самого забора не определился. Там попытался было что-то бормотать, но я скрылась за калиткой, а потом и вовсе в дом вошла. Ничего, ему полезно. В другой раз не будет строить из себя аристократа брезгливого. Нежить ему не понравилась, тьфу!
— Поссорились? — деловито осведомился Тима, шествуя по лавке, и выгнул спину дугой.
Я прямо кожей почувствовала, как напрягся, прислушиваясь, в соседней комнате мой подопечный. Крепнет связь. Все же такого рода контакты без следа не проходят.
— Помиримся. — И не знаю, кому предназначался ответ.
— Ну и дура. — Домовой рассерженно махнул хвостом и скрылся за печью. И Шаша, вопреки обыкновению, к нему присоединился. Хоть этот высказываться не стал!
Остаток вечера прошел в обычном режиме. Первым делом я проведала обиженного пациента, но там меня ждал облом. Марлекс демонстративно спал. Ну-ну, будем считать, что поверила. Посмотрим, насколько тебя хватит.
Помогла Бриалине разлить по пузырькам зелья, которые завтра нужно будет покупателям отдать. Заодно рассказала о разговоре с водяницей. Наставница слушала внимательно, хмурилась, но нормального объяснения происходящему не находила.
Зато его смог предложить Кулен:
— Такое бывает, если рядом мертвый колдун шастает. Подобные твари даже после смерти при даре остаются, только владеют им не в полной мере, часть дурной силы в окружающее пространство утекает. Вот нежить помельче и начинает шевелиться…
Бриалина кивнула, признавая, что тут есть над чем поразмышлять. Да и я была с ней согласна, пусть и плохо представляла, к кому бы конкретному привязать столь серьезные обвинения. Среди местных одаренных не было, целительница и та за поддержкой к нам обращается. И не Радетель, его мы хорошо знаем. Из заезжих кто? Или чужак в лесу скрывается?
Ответа не было ни у кого, и получить его прямо сейчас возможности не представлялось. Вот и не стоит зря голову ломать.
Отмахнулась от беспокойных мыслей и окинула наставницу и рыжего, дружно склонившихся над одним из пузырьков, умиленным взглядом. Чудная парочка. Замечательно смотрятся вместе. А как дивно ругаются, заслушаешься! Но провинившийся делает все, чтобы Бри на него сердиться перестала, на шаг от нее не отходит. А наставница вечера теперь проводит в его обществе и замену отшившему ее купцу искать не торопится.
Идиллия! Наверное, я бы не слишком возражала, если бы Кулен остался с нами насовсем. Правда, к нему прилагается вредный Марлекс…
К слову о последнем. Стемнело давно, поужинали (он — в обществе тихо бурчащего домового), я даже три главы нудного учебника прочитать успела, а от него ни слуху ни духу. Сколько можно дуться?
Точно знаю, что ничего предосудительного не сделала, а уже чувствую себя виноватой.
— Ты как?
Легонько коснулась хмурого лба мужчины — жара нет. Осторожно отвела смоляную прядь.
— Нормально.
Вот и поговорили.
Пришлось наступить на остатки гордости и сделать первый шаг. Дожили! Как гостья мощусь на край своей собственной кровати, чтобы не потревожить его обиженное высочество, и едва ли не упрашиваю дать доступ к ране. Хорошо хоть ломаться, аки девица на выданье, не стал!
Теперь и впрямь только рубец остался. Правда, свежий, красный, даже слегка припухший, но польза лечения налицо. Я оглядела плоды трудов своих и все же решила наложить повязку, еще и мазью заживляющей смазала.