Шрифт:
Эта история произошла в те далекие военные годы, когда наша страна была еще окутана взрывами и грохотом снарядов, а матери ждали сыновей с фронта. Под Берлином, под Брестом, под Москвой остались следы той жестокой и кровопролитной войны, где пали тысячи наших солдат и кто знает, сколько бы еще пало, если бы не та великая и долгожданная победа, в которую верили и на которую надеялись на протяжении всей войны. Именно вера в нее дала нашему народу силы для борьбы, силы одолеть врага, снять блокаду Ленинграда и пережить эти голодные и холодные годы, когда казалось, что все потеряно.
Да… Сколько лет прошло с тех пор?! А, кажется, все было совсем недавно. И даже сейчас, когда я пишу эти строки, в ушах звенит грохот снарядов, взрывы, крики раненых. Даже сейчас я отчетливо слышу те пронзительные крики, последние крики друзей, которые погибли в этой войне. И, конечно же, никогда не уйдут из памяти лица товарищей, которые погибли у меня на глазах. И теперь я – Григорий Крапивин, участник В.О.В. расскажу вам историю моей жизни.
Летом, одна тысяча девятьсот сорок третьего года отряд конной дивизии под командованием командира Половцева Петра Харитоновича продвигался с обозом через лес. Путь лежал через болото. Конный отряд был сильно ослаблен. Люди, прошагавшие и проехавшие километры пути, продвигались по заданному маршруту, известному, пожалуй, только им одним. На их лицах отражалась невыносимая усталость: губы шептали что-то не внятное, глаза смотрели в неизвестность, а по лбу каплями стекал пот. Однако, не смотря на все лишения, никто не подавал признаков усталости и на вопросы товарищей многие отвечали: «Ничего, доберемся». Только командир пребывал в полном молчании. Он также был измотан, но на его невозмутимом лице ничего нельзя было прочесть. Должно быть, именно так и должны выглядеть настоящие боевые командиры: спокойными и рассудительными и тем самым подавать пример молодым.
Я, пожалуй, отвлекся от своего повествования. Итак, как уже говорилось, Половцев был крайне молчалив, но, не смотря на это, было видно и какое влияние он оказывает на подчиненных. Каждый его приказ выполнялся беспрекословно. Солдаты уважали его и, невзирая на его должность, разговаривали с ним, как с товарищем. Нужно заметить, что не было случая, когда бы он не помог друзьям в беде или выругался дурным словом. Он был примером для окружающих, и солдаты старались ровняться на него. Внешность его была самая обыкновенная. Ни вид лет сорок, среднего роста, не был худощав, но и полным не был, темные волосы и усы. Отряд двигался по направлению на юг. Путь был тяжелый и утомительный. Он лежал через болота, заросли камыша, кустарники, заросшие молодыми деревцами поляны и овраги. Утро было удивительно спокойное. Дул теплый летний ветер. Воздух был свеж и наполнен ароматом древесной смолы, повсюду щебетали птицы. Их пение наполняло душу надеждой на лучшее. Небо было безоблачным и, казалось, ничто не предвещало беды.
Несмотря на теплый воздух, иногда ощущалось дуновение прохлады, которое, как обычно, наблюдается ранним утром. Долго еще продвигался отряд. Ни одно болото и ни одну поляну прошли, пока, наконец, не добрались до места. Представляло оно собой лесную поляну, вокруг которой густо росли деревья. Место это находилось в глубине леса, поэтому обнаружить их было нелегко. Отряду был отдан приказ остановиться и сойти с коней. Командир скомандовал разбивать лагерь. Он ходил от одного человека к другому и раздавал поручения.
– Василий, сходи хворосту для костра принеси. Так, молодец, хорошо палатку разбил. Эй, Николай, почему кони не привязаны?!
Когда все разбежались выполнять поставленные задачи, командир подозвал к себе своего помощника – Андрея Филипенко. Начал расспрашивать:
– Ну, что? Ты был в комендатуре? – серьезно спросил Половцев.
– Был, товарищ командир.
– И какие будут новые указания?
– Сказали, все подробности будут в конверте.
– А как получить его?
– Нужно завтра в шесть часов утра быть у старой площади. Там к нам подойдет мальчуган и отдаст письмо.
– А как мы его узнаем? Мальчуганов то много.
– Так точно, товарищ командир, на нем кепка будет, – со смехом сказал Андрей.
Командир задумался.
– И все?
– Все. Больше ничего передавать не велено.
– Ладно. Разберемся.
– Товарищ командир, – умоляюще, произнес Андрей.
– Что еще?
– Разрешите обратиться?
– Слушаю.
– Вы решили, кого на встречу пошлете?
– А что?
– Да понимаете, товарищ командир, пошлите меня. Я ведь о настоящем деле давно мечтаю. А все приходится только до комендатуры бегать, да обратно. Разрешите. А?
– Ха-ха-ха. Нашел дело настоящее за конвертом сходить. Опять же побегушки получаются.
– …?
– Ладно. Пойдешь. Только смотри в форме не ходи. Оденься по неприметнее, с мальчонкой в разговоры не вступай, письмо получишь и назад. Понятно?!
– Так точно, товарищ командир!
– Свободен.
Командир Половцев сел к огню и стал о чем-то размышлять. Возможно, он думал о предстоящем задании или вспоминал свой дом и родное село, никто не знал. Но лицо у него было задумчиво и крайне серьезно.
Тут его раздумья прервал отчаянный крик, который не прекращался.
Половцев подскочил с места, все кто был в отряде, бросили свои дела и повернулись в сторону, откуда доносится крик. Из леса выбежал солдат. Глаза у него были выпучены, зрачки расширены, лицо было белым, как полотно, а руки дрожали. Это был самый молодой парень из отряда, и он был послан узнать, как справилась с предыдущим заданием группа, посланная командиром двое суток назад.
– Ты что кричишь?! Что кричишь? Хочешь, чтобы нас обнаружили?! Успокойся. Говори что произошло, – строго спросил Половцев.
– Я… Я… Меня там вы за ребят узнать посылали. Так они, они. Убили их, – в этот момент он зарыдал.
Настала минута молчания. Никто не мог вымолвить ни слова, все были в оцепенении. Первым из шока вышел командир.
– Всех?
– Всех, – всхлипывая, ответил солдат, немного успокоившись, но через мгновение он снова зарыдал.
И рыдание его сейчас стало намного сильнее, чем в прошлый раз.
Все молчали. На лицах людей отразилась глубокая печаль, некоторые из них склонили головы и, молча, смотрели в землю.
– Отведите Севку в лагерь, пусть отдохнет и успокоится, – произнес командир и тяжело вздохнул.
Половцев подошел к костру и снова, расположившись возле него, впал в глубокое забытье. Из этого состояния его вывел Андрей, который решил посидеть у огня, на котором кипел сегодняшний обед. Филипенко, молча, подошел к горящему пламени и также задумчиво направил взгляд в никуда. У каждого из них, как, наверное, и у каждого солдата в этом отряде на душе скребли кошки, и каждому хотелось бы все исправить, но было уже поздно.