Берия. Преступления, которых не было

Прудникова Елена Анатольевна

Исключительный подъем во всех областях народного хозяйства Грузии, достигнутый под руководством товарища Л. Берия, вывел Грузию в ряды передовых республик Советского Союза…

Л. Берия широко поставил вопрос о превращении Тбилиси в образцовую столицу Советской Грузии… Задача, которую товарищ Л. Берия поставил перед большевиками Тбилиси, выполнение которой он обеспечил повседневным непосредственным конкретным руководством, заключалась в том, чтобы превратить Тбилиси в образцовый культурный город, чтобы городское хозяйство являлось «конкретным участком работы непосредственно на нужды трудящихся, для улучшения их культурно-бытового положения»…

…Под руководством товарища Л. Берия и по

непосредственным конкретным его указаниям проведена большая работа по расширению И реконструкции курортов союзного значения — Цхалтубо, Боржоми, Абастумани, Кобулет, Гагры и др. На этих курортах выстроены новые санатории, лечебные учреждения, гостиницы, проведена большая работа по благоустройству, коммунальному строительству и озеленению.

Наряду с этим создан ряд новых курортов — Менд-жи, Шови, Саирме, Джава, Скури, Бахмаро и др.

Сейчас Грузия заслуженно пользуется славой всесоюзной здравницы. На ее курортах ежегодно лечатся и отдыхают до полумиллиона трудящихся со всех уголков Советского Союза…»

…Надо полагать, биография главы республики, основную часть которой составляет рассказ об успехах народного хозяйства, говорит сама за себя. А те, кто родился при социализме, помнят, что вплоть до обретения независимости в 1990-х годах Грузия была одной из самых богатых республик СССР. Совсем недавно по телевизору показали сюжет из Абхазии — брошенный санаторий, пустые окна, оборванные дети на ступенях. Впрочем, грузинские мандарины по-прежнему хороши…

ГЛАВА 6

РАЗНОЕ О «ГРУЗИНСКОМ ПЕРИОДЕ»

Рядом с основным делом, которым занимался Берия, в 30-е годы, право же, такой мелочью выглядят какие-то коммунальные сплетни о том, как часто он попадался на глаза начальству да кто написал пресловутый доклад, и пр. Все это стало основным совсем в другую эпоху и при ином государственном строе, который воцарился после партократической революции, проведенной Хрущевым в 1953 году. Тем не менее вокруг этих вопросов за последние пятьдесят лет поднято столько вони, что поневоле придется уделить место и сплетням. Но сначала немного о приятном…

Частная жизнь.

Учитывая характер и предпочтения Берия, эти семь лет на посту Первого секретаря Грузии должны были стать самыми счастливыми годами в его жизни. Мечта осталась мечтой — даже в биографии непрестанно отмечается, что, как только дело касается строительства и архитектуры, так Берия самолично влезает в каждую мелочь, вплоть до проектов сельских домов и оформления выставочных павильонов.

Между тем он не только работал, но и жил. О том каким человеком был Берия, воспоминаний осталось немного. Еще в середине 20-х годов, когда он был председателем Грузинской ЧК, совершенно неожиданную оценку дал ему в характеристике секретарь Заккрайкома партии А. Ф. Мясников. Перед перечислением должностей и качеств он написал: «Берия — интеллигент». Такая оценка не просто старого большевика, но по-настоящему образованного человека, юриста, многого стоит, и слово «интеллигент» в его устах имеет вполне конкретное значение. Хама, пусть трижды образованного, он бы так не назвал.

«Возможно, на фоне существующих стереотипов это прозвучит неправдоподобно, — вспоминает Серго Берия, — но отец был очень мягким человеком. На работе суровый и настойчивый, дома он проявлял ласковый и уступчивый характер. Не помню, чтобы отец повысил на меня голос или наказал. Он уделял огромное внимание моему воспитанию — интеллектуальному и физическому Подбирал мне книги, журналы, советовал, что прочитать, что посмотреть. К маме он относился очень нежно, хотя, правда, бывали случаи, когда я становился свидетелем

их споров, связанных с внешними событиями, с работой отца, с политикой…»18

Серго к тому времени учился в школе, Нина закончила субтропический факультет Тбилисского сельскохозяйственного института, поступила в аспирантуру — диссертацию она защищала уже в Москве.

«Когда я вспоминаю об отце, — пишет Серго, — выплывают в памяти давно забытые картины детства. Скажем, я с детства интересовался техникой, и отец это всячески поощрял. Ему очень хотелось, чтобы я поступил в технический вуз и стал инженером. Довольно характерный пример. Понятное дело, ему ничего не стоило тогда разрешить мне кататься на машине. Как бы не так… Хочешь кататься — иди в гараж, там есть старенькие машины. Соберешь — тогда гоняй. Старенький „фордик“ я, конечно, с помощью опытных механиков собрал, но дело не в этом. Отец с детства приучал меня к работе, за что я ему благодарен и по сей день»19. Ко времени окончания школы Серго в совершенстве знал английский и немецкий языки и был радистом первого класса — заняться радиоделом ему тоже посоветовал отец.

«Сколько я его помню, никогда не изменял выработанным еще в юности привычкам. Вставал не позднее шести утра. После зарядки минимум три часа работал с материалами. Возвратившись с работы, ужинал и вновь шел в свой кабинет. А это еще два-три часа работы… Еще, разумеется, необыкновенное трудолюбие. Вот, пожалуй, слагаемые тех практических результатов, которые он достигал…»

Жил глава республики, вместе с семьей — женой, сыном и матерью, в обычной квартире из четырех комнат. Во дворе, вместе с мальчишками, он устроил турник, на котором по утрам делал зарядку. В свободное время занимался спортом. Очень любил рисовать — маслом, акварелью, и хорошо получалось, хотя сам над собой посмеивался.

С рисованием связана одна семейная история, которую рассказал Серго. В полном соответствии с духом времени, у них в школе был октябрятский кружок безбожников, который Серго посещал. «Первой моей акцией как члена этого кружка, — рассказывал он, — стало то, что я испортил старинную икону, которую бабушка хранила в шкафу. Отец, вернувшись с работы домой, заметил, что она расстроена, и спросил, в чем дело. Бабушка промолчала, а я с чувством удовлетворения и гордости рассказал, как разделался с предметом ее религиозного преклонения. Отец велел принести остатки иконы, потом попросил маму позировать. Рисовал он часа два. Вставив свою работу в рамку, он отдал ее бабушке со словами: „Что на него обижаться? Он воспитан нашим временем“. Мне же сказал: „Ты поступил неправильно. Надо уважать чужие убеждения“. Позже я все приставал к бабушке: „Как ты молишься на эту икону? Ведь ты знаешь, что на ней не Богородица нарисована, а моя мама?!“ Бабушка отвечала: „Когда вырастешь, поймешь, что этот рисунок для меня священен“».

Естественно, Берия понимал, что картина иконе не замена. Но сыну урок был дан на всю жизнь.

Когда Берия перевели в Москву, семья поначалу осталась в Тбилиси — Нина Теймуразовна была категорически против переезда. Но, когда Сталин узнал об этом, он рассердился и послал в Тбилиси начальника своей охраны генерала Власика. Тот решил вопрос просто, по-солдатски: вошел в дом и объявил, что они переезжают в Москву На сборы — 24 часа.

В Москве они сначала жили в правительственном доме, так называемом Доме политкаторжанина. Как-то раз к ним заглянул Сталин, поморщился: «Нечего в муравейнике жить, переезжайте в Кремль!» Однако Нина Теймуразовна за кремлевскую стену перебираться не захотела. «Ладно, — уступил Сталин. — Распоряжусь, пусть какой-нибудь особняк подберут». Так и появился тот самый знаменитый особняк на Садово-Кудринской.