Берлинский дневник (Европа накануне Второй мировой войны глазами американского корреспондента)

Ширер Уильям Лоуренс

Третий мотив представляется мне наиболее вероятным. В течение многих лет группа радикально настроенных нацистских социологов, которые содействовали принятию в рейхе законов о стерилизации, настаивала на проведении национальной политики уничтожения умственно неполноценных. Говорят, у них есть последователи среди социологов в других странах, и это не исключено. Пункт второй официального письма, которое отправляют родственникам, явно несет на себе отпечаток подобного социологического мышления: "Учитывая характер его серьезного неизлечимого заболевания, смерть, спасающая его от пожизненного пребывания в клинике, следует рассматривать всего лишь как избавление".

Некоторые предполагают и четвертый мотив. Они говорят, нацисты

подсчитали, что на каждые три-четыре клинических случая необходим один здоровый немец для ухода за такими больными. Это уводит несколько тысяч здоровых немцев из сферы производительного труда. Если сумасшедших будут убивать, доказывают нацисты, то освободятся громадные больничные площади для раненых на случай, если война будет продолжаться и повлечет за собой большие потери.

Вот они, грязные дела нацистов{43}.

Берлин, 27 ноября

Флэннер, хотя он только что приехал, должен ехать в Париж. Нацисты взяли с нас слово не разглашать тайну относительно важного события, которое, по их утверждению, состоится там на следующей неделе. На радио мы должны, по возможности, заблаговременно технически подготовиться. Но я уеду из этого города 5 декабря, в любом случае. Много разговоров о том, что в Голландии растет саботаж. Немцы взбешены тем, сколько их людей, военных и полицейских, утонуло в многочисленных голландских каналах, куда их просто спихнули в эти темные ночи. X. рассказывает мне кое-что смешное. Он говорит, что в Голландии прекрасно работает британская разведка. Обе воюющие стороны построили за время этой войны множество ложных аэродромов и заполнили их деревянными самолетами. По его словам, немцы закончили недавно строить один такой очень большой аэродром вблизи Амстердама. Они поставили на поле более сотни деревянных макетов и ждали, когда англичане прилетят и начнут их бомбить. Англичане прилетели на следующее утро. Они сбросили кучу бомб. Все бомбы были из дерева.

Берлин, 1 декабря

Поскольку сегодня воскресенье и нет дневного эфира, несколько слов, чтобы подытожить свои наблюдения перед отъездом.

Полтора года блокады причинили неудобства Германии, но не подвели германский народ к черте голода, равно как и не помешали всерьез нацистской военной машине. Люди в этой стране питаются еще вполне нормально. Диета не изысканная, и американцы ее вряд ли выдержали бы, но немцы, как я уже отмечал выше, организм которых привык за последнее столетие к огромным количествам картофеля, капусты и хлеба, до сих пор чувствуют себя замечательно - на картошке, капусте и хлебе. Им не хватает мяса, растительных жиров, масла и фруктов. Нынешняя норма - фунт мяса и четверть фунта масла или маргарина в неделю - это не так много, по сравнению с тем, что они имели в мирное время, но, вероятно, даст им возможность сколько-то продержаться.

Чего остро не хватает, так это богатых витаминами фруктов. Сильные морозы прошлой зимой привели к неурожаю фруктов в Германии. Сейчас единственные фрукты на рынке - это яблоки, и их берегут для детей, больных и беременных женщин. Прошлой зимой мы не видели ни апельсинов, ни бананов, не появились они и этой зимой. В войсках и детям тем временем выдают витамины в таблетках очень низкого качества. Действительно, немцы не имеют ни кофе, ни чая, ни шоколада, ни фруктов. Они получают одно яйцо в неделю и очень мало мяса и жиров. Но у них есть почти все остальное, и в обозримом будущем они не собираются голодать.

Если война будет долгой, остро встанет проблема одежды. Германии приходится ввозить практически весь хлопок и почти всю шерсть, и нынешняя система обеспечения одеждой базируется на том, что, пока война не кончится и не будет снята блокада, немецкий народ должен обходиться тем, что на нем или что хранится в шкафах. Нехватку тканей ощущают не только гражданские лица, но и в армии, которой недостает шинелей, чтобы одеть всех солдат этой зимой. Гитлеру пришлось уже одеть служащих своего

Трудового фронта в украденную чешскую форму. Так называемая "Organisation Todt", включающая несколько сот тысяч человек, выполняющих работу, которую у нас обычно делают армейские строительные батальоны, вообще не имеет формы для своих служащих. Когда я видел их прошлым летом на фронте, они были одеты в рваную гражданскую одежду. Немцы изо всех сил стараются преодолеть недостаток сырья и разрабатывают эрзац-ткани, главным образом из целлюлозы. Но я не думаю, что можно одеть восемьдесят миллионов человек исключительно продукцией из древесины.

Что касается сырья, необходимого для продолжения войны, то ситуация такова. У Германии много железной руды. А из Югославии и Франции она получает достаточно бокситов, чтобы обеспечить себя алюминием для строительства громадного количества самолетов. Есть серьезная нехватка меди и олова, но она, вероятно, получает их с Балкан и из России достаточно, чтобы не испытывать острой нужды.

Что касается нефти, то "Дженерал Шелл", король нефтяного бизнеса, говорит, что причин для беспокойства нет. Даже если бы они были, никто, конечно, в этом не признался бы. Но следует учитывать следующие факты.

1. Германские военно-воздушные силы абсолютно не зависят от поставок импортного топлива. Двигатели немецких самолетов разработаны и изготовлены для работы на синтетическом бензине, который Германия сама производит из собственного угля. Ее нынешний объем производства - около четырех миллионов тонн в год, что вполне достаточно для нужд люфтваффе. Англичане могут поставить эти запасы под угрозу, сбрасывая бомбы на перегонные заводы, где уголь перерабатывают в бензин. Они пытаются делать это. Они нанесли удары по крупным заводам Леуна вблизи Лейпцига и по еще одному заводу в Штеттине. Но их атаки были слишком слабыми, чтобы вывести эти заводы из строя или даже серьезно повлиять на их производительность.

2. Германия имеет сейчас в своем распоряжении практически весь объем добычи на румынских нефтяных месторождениях и, во всяком случае на бумаге, получает ежегодно миллион тонн нефти из России, хотя я сомневаюсь, что Советы действительно поставляли им столько после начала войны.

3. Когда началась война, у Германии были большие запасы топлива и к тому же она получила как бы в подарок топливо от Норвегии, Голландии и Бельгии.

4. Потребление топлива на невоенные цели сведено к минимуму. Запрещена эксплуатация всех частных легковых машин и почти всех грузовиков. Запрещено использовать жидкое топливо для отопления.

Я предполагаю, что Германия имеет или получит достаточно нефти, чтобы удовлетворять свои военные нужды в течение по крайней мере двух лет.

Что касается британских воздушных налетов на Германию, то до сих пор они были важны в психологическом отношении тем, что несли войну в дом уставшего гражданского населения, трепали немцам и без того расстроенные нервы и лишали сна. Реальный физический ущерб, нанесенный этими бомбами, после шести месяцев ночных налетов в целом оказался невелик. Его истинные размеры нам, конечно, неизвестны. Вероятно, это знают только Гитлер, Геринг и верховное командование, а они не расскажут. Но я думаю, мы рассуждаем правильно. Наибольший урон в итоге нанесен Руру, где сосредоточена тяжелая промышленность Германии. Если бы этот регион действительно был разрушен, Германия была бы не в состоянии продолжать войну. Но до сих пор Рур получал только булавочные уколы. Боюсь, что пока германская военная промышленность фактически не пострадала от налетов королевских ВВС. Вероятно, наиболее серьезным их последствием в Руре стал не реальный физический ущерб заводам или транспорту, а кое-что другое. Два фактора: во-первых, были потеряны миллионы часов рабочего времени, так как часть вечернего времени рабочие вынуждены были проводить в убежищах; во-вторых, из-за недосыпания рабочих снизилась производительность труда.