Бермудский артефакт
Шрифт:
– Мы скоро будем на месте, – объяснила она женщине лет пятидесяти, ступающей неуверенно, изнеможенно.
Благодарно улыбнувшись, она что-то сказала. Катя ее не поняла. Язык был похож на французский.
Каждый раз, ступая в заросли, Левша останавливался и поднимал голову. Не найдя ничего, что одному ему казалось подозрительным, он делал шаг вперед и погружался в джунгли. И тогда следом за ним шли остальные. Ведомый одним лишь наитием, он вел людей к океану. Обратно. Туда, где в относительном покое можно было дождаться «Кассандру».
– Эй!
Левша сделал еще не менее семи шагов, прежде чем остановиться.
– Ты что-то хотел?
Артур не торопясь приблизился к нему и выплюнул через припухшую губу изжеванную травинку.
– Я хочу знать твое мнение.
– Не может быть.
– Эй, послушай, у нас общая проблема, – раздраженно надавил Артур.
– Приятно видеть понимающего человека. Жаль, тебя не было утром, когда один ублюдок выкрал мой автомат.
– Что ты думаешь об этом взрыве?
– Взрыв как взрыв, чего его хвалить. У кого-то в кармане перегрелся баллончик для заправки зажигалки.
– Будь по-твоему… – И Артур шагнул мимо, направляясь к выходу из очередной лесной гряды.
А Левша стоял и смотрел себе под ноги. Туда, куда ступила сандалия Артура. Он услышал тонкий, едва различимый на фоне общего шума треск. Когда бы звук был похож на тот, что звучал под ногами Левши вот уже четверо суток – сучья и крошево камней, он даже не опустил бы взгляд. Но сейчас он совершенно отчетливо расслышал, как под ногой занятого только своей злобой Артура что-то хрястнуло. Не хрустнуло, а именно – хрястнуло. Повинуясь скорее своему любопытству, чем из соображений здравого смысла, Левша присел, положив на колени «узи».
Примяв ладонями траву, он присмотрелся.
Странно. Левша даже ухмыльнулся, поняв, насколько нелепо выглядит здесь этот предмет. Еще менее обоснованно, чем осколок американского снаряда шестидесятилетней выдержки.
Осторожно, чтобы, не дай бог, не хрястнуло еще раз и навсегда, он выцарапал из земли глиняный черепок. С ладонь размером, он удобно лег в его руку.
Удивительным было не то, что это была обожженная глиняная пластина. Странным было другое – она была идеально прямоугольной формы и имела одинаковую толщину по всей площади.
– Чудеса в решете… – пробормотал Левша, раздвигая ногой траву. Повинуясь инстинкту грибника, он пытался рядом с этой пластиной отыскать еще несколько рядом. Правда, никогда грибником Левша не был.
– Проволока, летающие деревья, теперь гончарное искусство Карибского бассейна…
Он уже собрался зашвырнуть пластину подальше в лес, как вдруг на обратной ее стороне увидел странные символы. Ни на один из известных ему языков это похоже не было. Да и орнамент напоминало мало – узор не повторялся ни разу. При этом Левша признал сразу и безоговорочно, что природа нанести такие символы на пластину не могла. Обжечь глину – да, сделать ее правильной формы – да. Но нанести несколько десятков значков одинакового размера и одинаковой же глубины – исключено.
Сзади послышались шаги, и Левша сунул находку в карман.
– Нам всем нужно отдохнуть…
Катя умоляюще смотрела в его глаза.
– Та женщина… Она не может идти дальше, ей нужно хотя бы полчаса, чтобы перевести дух…
– Конечно, – помедлив, ответил он. Катя видела, что он смотрит ей в глаза, но мысли его где-то далеко, очень далеко… – Ты права. Нужно напиться и часок полежать.
Он показал рукой на опушку леса. Высокие ветвистые деревья – не куцые пальмы, найти под которыми тень было невозможно, а деревья с густыми кронами – стояли в шеренге, как заколдованные великаны.
– Я хотел спросить… Среди вас нет ученого?
– Ученого?
– Ученый – это человек, знающий больше, чем я.
– Я понимаю твой сарказм… Ты здесь один, кто сохранил силы…
– Это потому, что я много часов отдыхал, привязанный к пальме даже без носков.
Катя покраснела и поспешила вернуться к вопросу.
– Вряд ли… Четверо среди нас русские… Двое – англичане, один немец… Женщину я вообще не понимаю, кажется, она говорит по-французски… – Она посмотрела на него и похлопала ресницами. – Знаешь, а ведь мы даже не успели познакомиться…
– Меня зовут Левша, я говорил.
– Я не о тебе. Я – о них…
Не поворачивая головы, Левша поджал губы и оглушительно свистнул. Катя вздрогнула и округлила глаза от изумления.
– Скажи ему, чтобы возвращался.
Щеки ее снова зарозовели.
– Артур! – крикнула она. – Иди сюда!
Он решил не садиться на землю. Он не был уверен, что сохранит после этого силы. Земля вытянет из него мужество. Поэтому Левша лишь прислонился плечом к дереву. Потягивая из бутылки теплую воду и смахивая с лица пот, он сквозь ткань брюк трогал пластину. Когда Катя оставила женщину, которую назвала Патрисией, в покое и та прислонилась спиной к взбугрившимся корням, он оторвался от дерева и направился к ней.
– Здравствуйте, мадам.
Она вскинула удивленный взгляд.
– Вы говорите по-французски? Слава богу… – Приняв бутылку, она свинтила крышку и сделала несколько глотков. – А я уже подумала, мне так и придется умереть, не поговорив с соотечественником… Вы же француз? – она подняла глаза, в которых дрожала тревога.
– Иногда. Вообще-то я русский.
– Правда? – Во взгляде ее показалось разочарование. – Однако у вас прекрасный южный акцент.
– Некоторое время я жил в Арле, потом переехал в Париж. Мадам… я только что во всеуслышание задал вопрос на английском и русском. Вы слышали его?
– Да, конечно. Вам понадобился ученый.
– Вы, случайно, к ним не относитесь? – теряя всякую надежду, поинтересовался Левша.
– В некотором смысле. Но я подумала, что вам нужен кто-то из «Нэшнл джиогрэфик» или астроном на худой конец. Вряд ли моя ученая степень может вам пригодиться.
Левша посмотрел на нее и моргнул.
– А вы чем занимаетесь?
– Я изучаю культуру Океании. Острова Эпи, Эспириту-Санто, Эфате… По вашему взгляду я вижу, что вам не хочется говорить на эту тему.