Бернард Шоу
Шрифт:
Шоу был принят в Кремле Сталиным. Вот как он сам описывает это:
«Вершиной нашей поездки была беседа со Сталиным. Часовой в Кремле, который спросил нас, кто мы такие, был единственным солдатом, которого я видел в России. Сталин играл свою роль с совершенством, принял нас как старых друзей и дал нам наговориться вволю, прежде чем скромно позволил себе высказаться. Наша группа состояла из лорда и леди Астор, Фила Керра (покойного маркиза Лотиана) и меня. Присутствовали Литвинов и еще несколько русских. По пути в кабинет мы прошли три или четыре комнаты. В каждой из них за письменным столом сидел чиновник. Как мы догадывались, в ящике письменного стола он держал наготове пистолет.
Беседа началась с яростной атаки леди Астор, которая сказала, что большевики не умеют обращаться с детьми. Сталин на мгновение опешил, а потом сказал с презрительным жестом: «В Англии вы БЬЕТЕ детей».
Леди Астор с живостью ответила ему на это буквально следующее — чтоб он не болтал ерунды, а послал какую-нибудь толковую женщину в Лондон, чтобы ей показали в лагере Маргарет Макмиллан в Дептфорде, как надо воспитывать, и одевать, и учить пятилетних детей. Сталин тут же сделал пометку в своем блокноте. Мы сочли это простым знаком вежливости. Однако едва мы успели вернуться, как прибыла толковая женщина, а с ней полдесятка других, жаждущих перенять опыт. Их приняли в Дептфорде, на который Асторы щедро ассигновали свои средства…»
Прощаясь с москвичами на вокзале, Шоу сказал:
«Я был и буду другом Советского Союза до самой своей смерти».
Гамета «Таймс» обрушилась на Шоу за то, что он ездил в Россию, и он резко ответил своим критикам в письме, которое было напечатано 18 августа:
«Разрешите мне воспользоваться этой возможностью, чтобы повторить в печати мое устное предупреждение о том, что коммунистическую Россию следует принимать всерьез… А большинство ваших комментариев на эту тему до сих нор не поднимаются выше уровня страшных сказок… Россия как раз то, что мы называем великой страной, и она производит великий эксперимент, к которому мы сами постепенно подошли многими пробными, но в конце концов сходящимися в одной точке путями… Даже тем, кто считает Россию своим врагом, не следует недооценивать ее.
Россия обладает не только политической и экономической силой; она обладает также силой религиозной. Русские создали веру, которую они исповедуют, и это вера поистине всеобъемлющая. Русского не приучают считать себя русским, его приучают считать себя членом международного сообщества пролетариата. Русский плотник, каменщик или пахарь не питает вражды к английскому плотнику, каменщику или пахарю и не будет против них как таковых воевать. Но если английский капиталист скажет русскому коммунисту: «Начнем, наш час пробил», он встретит сопротивление беспощадных, дисциплинированных и хорошо вооруженных фанатиков; и знаменитый Марксов закон исторического развития будет на стороне этих фанатиков.
Услышав это, русские рассмеялись бы так же громко, как смеются они, когда называешь их фабианцами. Они избавились от религии, говорят они нам, указывая на церкви, которые так же пусты, как наши лондонские церкви, хотя тот, кто хочет, может молиться в них, это я сам видел. Когда их называешь религиозными, а Третий Интернационал — католической церковью, они принимают это за шовианскую шутку, точь-в-точь как наши католики приняли бы это за шовианское богохульство.
Обе стороны я отсылаю к словам отца Кигэпа из пьесы «Другой остров Джона Булля»: «Каждая шутка оборачивается истиной в лоно вечности».
Торка Коттедж на окраине Дублина.
Самая ранняя фотография. Шоу со своим другом Мэтью Макналти. 1874 г.
Мать Шоу (слева), его отец (справа) и Джон Ванделер Ли, «третий отец» великого драматурга.
Письмо Шоу в «Таймс» вызвало целую бурю дискуссий, и Шоу ответил своим критикам новым длинным письмом. А «Таймс» была вынуждена напечатать его, потому что письмо это вышло из-под пера Шоу. Критики его заявляли, что в России не было демократии и свободы. Но Шоу никогда не был энтузиастом английской парламентской демократии, которая, по его словам, заключается в том, что «весь понедельник политиканы дают обещания, весь вторник они нарушают их, а в субботу их переизбирает преисполненное энтузиазма большинство».
«Свобода, — писал Шоу, — вовсе не означает свободу для праздных и паразитов. Их политическая машина приспособлена для немедленного позитивного использования; и она достаточно могущественна, чтобы смять всех, кто сует ей палки в колеса. Короче, она более демократична, чем парламент и партия… Кто сможет утверждать, что наши трудящиеся располагают большой свободой? Свобода высказывать свое мнение ценой увольнения с работы вряд ли стоит того, чтобы отдавать за нее жизнь. И только если представлять себе коммунизм, как это делает мистер Черчилль, в виде тирании, которую осудили бы, если б только осмелились, все ее подданные, только тогда можно было б с большей или меньшей достоверностью представить себе, что всем русским, наверное, заткнули рот, дабы свести их до уровня населения нашего совершенно оглупленного острова».
Шоу многое увидел и узнал в России. После возвращения в Англию он добровольно принял на себя миссию защиты этой страны против всех ее врагов в западном мире. Выступлений Шоу в защиту России, и письменных и устных, было в это время так много, что на них следует остановиться особо.
Глава 19
Первым выступлением Шоу по возвращении из России была лекция, прочитанная им для летних курсов Независимой лейбористской партии 5 августа 1931 года в Дигзуэл-парке. Шоу озаглавил ее «Единственная надежда мира», и это был длинный, сверкающий блестками шовианского остроумия отчет о поездке в Советский Союз.
«Всякий, у кого есть возможность, должен поехать в Советский Союз, — заявил Шоу. — Это вовсе не означает, что многие из вас смогут осуществить такую поездку, потому что это не очень-то дешевая поездка. Но я на протяжении всей своей политической деятельности проповедовал социализм, а здесь появилась, наконец, страна, которая установила социализм, сделала его основой своей политической системы, решительно свергла частную собственность и отвернулась от капитализма, — страна, которая преуспевает в ведении экономики и в создании политической конституции… Страна эта полна неожиданностей, и сейчас., давая вам приблизительное, не выходящее за рамки обыкновенной беседы описание того, что она из себя представляет, я отдаю себе отчет в том, что если бы советские руководители присутствовали здесь, они сочли бы, что я существо до невообразимости странное, а может быть, даже и лжец.
Так вот, первое, что я там обнаружил, к своему огромному удовлетворению, это то, что социализм, который там установлен, это фабианский социализм. Вот видите, вы смеетесь, а я говорю вполне серьезно. Больше того, они бы тоже стали смеяться, потому что они считают фабианца безобидной фигурой и вовсе не революционером. Фабианцы же оказались совершенно правы, и система, которую русские установили у себя, — фабианская. Кстати, им я не сказал этого. Но это было первым из моих наблюдений. Второе, о чем я им открыто сказал, к величайшему изумлению Сталина, это то, что у них, без сомнения, весьма религиозная система. Россия — религиозная страна. Они представить себе не могли, что мы и не думали шутить, когда сказали им, что Третий Интернационал — это, без сомнения, церковь; между тем это именно так. Я настаиваю на том, что у них — фабианский социализм и что все они охвачены религиозным воодушевлением. И в данном случае я высказываю весьма тщательно обдуманную и совершенно бесспорную истину…»
Шоу подробно остановился далее на советской системе планирования, на первом пятилетием плане, на социалистических отношениях. Формулировки его были хлесткими, а восторг перед первой страной социализма — беспредельным. Он утверждал, например, что русские в интеллектуальном отношении стоят выше населения капиталистических стран:
«Они начинают с того, что читают Маркса, и это опасно в том смысле, что порождает интеллектуальный снобизм. Когда ты познакомишься с Марксом, ты узнаешь так много, что тебе начинает казаться, будто ты знаешь все, и ты приобретаешь склонность с некоторым высокомерием относиться к другим людям.
Система их устойчива, дьявольски устойчива. Ни один человек, приехавший и увидевший все это, будь он даже закоренелый консерватор, не может не пожелать успеха их пятилетке. Успех пятилетки — это единственная надежда мира…»
12 октября 1931 года Шоу выступил в Лондоне в специальной радиопередаче для Америки, которая называлась «Посмотри-ка, дуралей». Текст передачи в сильно искаженном виде был затем напечатан в газете Херста «Нью-Йорк америкэн», однако впоследствии он вышел и целиком отдельной брошюрой, называвшейся «Друзья Советского Союза».
Начиналась передача так:
«Привет тебе, Америка! Привет вам, все мои друзья в Америке! Привет вам, добрые старые дуралеи, на протяжении последних месяцев говорившие друг другу, что, мол, я помешался на России. Ну что ж, если последние известия, поступившие из ваших краев, соответствуют действительности [29] то вряд ли вы будете говорить сейчас то же самое. Россия может теперь над нами посмеяться.
Она оставила нас в дураках, побила, посрамила, обошла, обставила, только что не вышибла из игры. Мы-то читали ей мораль с высоты своего превосходства, а теперь мы напрасно взываем горе, чтобы скрыть свое смущение. Мы попрекали ее безбожием, а теперь солнце сияет над Россией, как над страной, которой доволен господь бог, в то время как над нами нависли тучи его гнева, и мы не знаем, куда обращаться за утешением и поддержкой».
29
Америка переживала в то время кризис, и количество безработных в стране резко возросло.
Когда Шоу вернулся из России, он выражал такой восторг по поводу всего виденного там, что один репортер спросил его, почему же он не остался в этой стране, раз там такой рай. На это Шоу ответил, что Англия сейчас в аду и его религиозный долг попытаться вывести ее из этого ада.
И вот сейчас, вволю потешив себя в беседе с американцами и выразив свои бесконечные восторги в отношении России, Шоу счел все же возможным сказать американцам «несколько слов утешения»:
«В конце концов ведь некоторые из этих замечательных вещей, что сейчас осуществляют русские, были еще пятьдесят лет назад предложены американцами, многие из которых были посажены в тюрьму за свои усилия. Я не американец, но я ирландец, что почти так же плохо. Когда я был молодой, моим воображением овладел американец по имени Генри Джордж, открывший мне глаза и показавший мир с такой удивительной ясностью, что я счел необходимым стать его последователем… Тогда я попробовал читать немецкого еврея по имени Карл Маркс, который открыл мне глаза еще шире…
В 1914 году наши империалисты втянули нас в войну. Вы пытались держаться в стороне, но вас тоже втянули в нее Благодаря вам война эта вместо того, чтобы осуществить намерения империалистов, уничтожила три империи, превратила Европу из монархического континента в республиканский, а единственную европейскую державу, превосходившую размерами Соединенные Штаты, превратила в федерацию коммунистических республик. Это было не совсем то, чего вы ожидали, не так ли? Ведь наших парней отправляли на эту бойню вовсе не с именем Карла Маркса и не с громким лозунгом «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» на устах. Однако именно это произошло. Удивительная новая держава нашего мира Союз Советских Социалистических Республик, или, для краткости, СССР — как раз то, что вы получили за ваш заём свободы и за кровь ваших парней. Это было не совсем то, чего вы хотели добиться, но похоже, что именно этого хотел для вас господь бог…
Однако не вся ответственность за установление коммунизма в России ложится на вас. Вы разделяете ее со мной, да, именно со мной, человеком, который сейчас разговаривает с вами, с Бернардом Шоу. В 1914 году, как, может быть, некоторые из вас помнят, я заявил, что если солдаты обеих воюющих сторон сохранили хоть каплю здравого смысла, они вернутся домой и займутся своими делами вместо того, чтобы бессмысленно и жестоко убивать друг друга только из-за того, что офицеры приказывают им делать это. Некоторые из вас злились тогда на меня за то, что я пытаюсь подходить к войне с точки зрения здравого смысла, в то время как предмет этот связан с понятиями славы, патриотизма и не имеет ничего общего со здравым смыслом. Ну, у английских солдат и не оказалось здравого смысла, потому что они продолжали эту бойню. Не оказалось его и у французских солдат, и они палили без передышки. Так же глупо вели себя немецкие и австрийские солдаты. К ним присоединились итальянские, а потом и американские солдаты бросились в эту заварушку и вели себя еще глупее, чем все прочие.
Однако в 1917 году произошла удивительная штука. Русские солдаты вняли моему совету. Они сказали: «Хватит с нас этого», и отправились по домам. Они сформировали рабочие и солдатские органы, которые назывались Советами, и провозгласили: «Вся власть Советам!»… Они встали во главе Советов и учредили Союз Советских Социалистических Республик, точь-в-точь как Вашингтон, и Джефферсон, и Гамильтон, и Франклин, и Том Пэйн учредили Соединенные Штаты Америки 141 год тому назад…
В Лондоне сегодня стоит статуя Вашингтона; завтра в Нью-Йорке будет, без сомнения, стоять статуя Ленина со следующей надписью: «Да благословен будешь ты и тогда, когда люди станут возводить на тебя хулу».
Однако вы не должны думать, что в России вы увидите рай. Россия слишком большая страна, чтобы какое бы то ни было правительство смогло за четырнадцать лет избавиться от ужасающей нищеты, невежества и непролазной грязи, оставленных царизмом в наследство..
Однако вы ведь поедете в Россию вовсе не для того, чтобы выискивать там недостатки, которые вы можете увидеть дома у своего порога. Я надеюсь, что большинство из вас поедет туда с сознанием того, что беда наша не в нашей нищете и не в бедности ресурсами, а в вопиюще глупом управлении и ленивом пренебрежении общественными интересами в угоду индивидуалистическому эгоизму и расчетам самого примитивного честолюбия. Вы услышите, что русские положили этому конец, и вам захочется увидеть самим, как они это сделали. Потому что ведь то, что сделали русские, сможете сделать и вы. Вам, может быть, кажется, что вы не сможете, но это не так — вы сможете. Сейчас вы напоминаете старого узника Бастилии, который перепиливает оконную решетку часовой пружинкой с таким упорством, что не замечает того, что дверь уже давно распахнута настежь.
Может, вы так и будете пилить у себя в Америке до самой смерти, но я надеюсь, что сыновья ваши будут умнее вас и не позволят, чтобы хоть один русский обогнал их в великом соревновании цивилизации.
А пока до свидания, желаю вам удачи!»
Эту передачу Шоу подготовил в октябре, а в ноябре, выступая на митинге в Кингзуэй-холле, он заявил:
«До настоящего момента существовали фабианство, социал-демократия, коллективизм, социализм и тому подобное. Все это в прошлом. Теперь не существует ничего, кроме коммунизма».
Шоу оставался защитником Советской России до конца своих дней. Когда в 1934 году после своего возвращения из России Уэллс опубликовал в «Нью-Стэйтсмен» интервью со Сталиным, Шоу по просьбе редактора газеты откликнулся на него длинной статьей, в которой защищал Советский Союз от критики Уэллса и нападал на философию своего английского собрата.