Берсеркер (Берсеркер - 1)
Шрифт:
В этот миг с ураганным ревом началась атака абордажной команды с берсеркера. Свет только на несколько секунд погас, и отключилась гравитация. Потом толчок швырнул Пирса Херрона на пол, где он остался лежать, широко раскрыв рот, не в состоянии вздохнуть. Капитан с трудом поднялся, захлопнул люк и поспешил в рубку управления.
– Почему ты здесь?
– спросила машина. Херрон выронил вилку, на которую внимательно смотрел. Он ответил без колебаний:
– Знаешь, что такое Бюро Культуры? Это компания тупиц, отвечающая за искусство на Земле. Некоторые
– Почему ты не пытался сопротивляться или спрятаться?
Когда команда с берсеркера пробила воздушный шлюз, Херрон был поглощен установкой мольберта в выставочном павильоне и лишь бросил косой взгляд на промаршировавших мимо незваных гостей. Один из механизмов, тот, через чье посредство с ним беседовал берсеркер, остановился рядом, уставив на него линзы объективов, а остальные направились в отсек экипажа.
– Херрон!
– ожил интерком.
– Херрон, попытайся... Прошу тебя! Ты знаешь, что делать!
Стук, лязг, проклятия и выстрелы.
Капитан, я должен что-то сделать? Да, конечно. Быстрая смена событий, угроза немедленной смерти - все это возбудило в нем некоторый интерес. Он посмотрел на неподвижного стражника. Металл был покрыт изморозью, влага конденсировалась на его закаленном межзвездным морозом корпусе. Потом отвернулся к мольберту и начал рисовать берсеркера, стараясь передать все, что он сейчас испытывал в себе. Смертоносную непоколебимую бесчувственность объективов, не выпускающих из виду спину Херрона. Ощущение было даже в какой-то степени приятным, вроде холодного весеннего солнца.
– Что есть добро?
– спросила машина у Херрона, пока тот пытался утолить голод, которого уже совершенно не испытывал.
Херрон фыркнул:
– Сам расскажи.
Машина поняла его буквально.
– Служить тому, что люди называют "смертью", есть добро. Уничтожать жизнь - добро.
Херрон вставил почти полную тарелку в гнездо мусоропровода.
– Ты почти прав. Жизнь бесполезна, не стоит и гроша. Но если бы ты был прав абсолютно, зачем такой энтузиазм по отношению к смерти.
Теперь его изумляли не только исчезновение аппетита, но и собственные мысли.
– Я абсолютно прав, - сказал берсеркер. Несколько секунд Херрон стоял неподвижно, как будто размышляя, хотя в голове была космическая пустота.
– Нет, - сказал он. И замер, ожидая карающего удара.
– В чем я ошибаюсь?
– Я сейчас покажу.
Он покинул камбуз. Ладони вспотели, а во рту стало сухо, как в сердце пустыни. Почему этот чертов берсеркер не может прикончить его на месте и не валять комедию?
Полотна стояли рядами, стеллаж над стеллажом. На корабле места было мало, поэтому
– Вот где ты ошибаешься, - сказал Херрон. Сканер робота изучал портрет секунд пятнадцать.
– Поясни, что ты мне показываешь?
– Склоняю голову!
– воскликнул Херрон.
– Ты признаешь собственное невежество. И даже задаешь вразумительный вопрос, хотя и несколько широкий. Сначала скажи, что ты видишь.
– Вижу изображение жизнеединицы, третья пространственная компонента незначительная, изображение двумерное. Изображение запечатано между прозрачными защитными покрытиями, прозрачными для электромагнитных волн, видимых глазами человеков. Изображена человеческая жизнеединица, мужского пола, молодая, в хорошем физическом состоянии, судя по внешнему виду. В руке молодой мужчина держит часть своего костюма...
– Это молодой человек с перчаткой, - перебил Херрон, которому надоела мрачная игра.
– Картина называется "Юноша с перчаткой". Твое мнение о ней?
Пауза в двадцать секунд.
– Это попытка восславить жизнь, показать, что жизнь есть добро?
Херрон, смотревший на тысячелетний шедевр Тициана, не слушал машину. Он думал о собственных работах с горечью и безнадежностью.
– Теперь ты скажи мне, что это означает, - равнодушно приказала машина.
Ничего не ответив, Херрон отошел, оставив ящик открытым. Робот шагал рядом.
– Ответь на мой вопрос или я накажу тебя.
– Если тебе нужно время, чтобы подумать, мне оно тем более необходимо.
Но при упоминании наказания внутри у Херрона все сжалось. Неужели боль значит больше, чем смерть? Херрон всегда презирал желудок.
Ноги принесли его к мольберту. Глядя на негармоничные, болезненно-рваные линии, которые всего какие-то минуты назад так ему нравились, он почувствовал отвращение ко всему, что создал за последние годы.
– Что здесь изображено?
– спросил берсеркер. Херрон раздраженно вытирал забытую кисть.
– Я пытался проникнуть в твою сущность, передать ее с помощью полотна и красок, как на изображении, которое ты только что видел.
– Он показал в сторону хранилища.
– Мои попытки провалились. Так бывает у большинства художников.
Еще одна пауза. Херрон затаил дыхание.
– Ты пытался восславить меня?
Херрон сломал испорченную кисть и швырнул на пол.
– Называй это, как тебе нравится.
На этот раз пауза была короткой. Потом робот развернулся и затопал к шлюзу. К нему присоединилось несколько металлических собратьев. Донесся шум, кажется, работал тяжелый молот. Допрос на время был отложен.
Херрону не хотелось думать ни о своей картине, ни о своей судьбе, поэтому он стал думать о шлюпке капитана Гануса. "Только нажми кнопку", так, кажется, сказал капитан.