(Бес) Предел
Шрифт:
— Сдались они мне как собаке пятая нога. Меньше знаешь, крепче спишь.
— По вам это не скажешь.
— Что?
— Хреново вы спите, вот что.
— Давай кое о чем договоримся. После сегодняшнего «папы», я окончательно убедился, что я больше не хочу слышать твоего «вы».
— Так вас это задело? — с улыбкой интересуется Олеся.
— Безусловно.
— Ну вы же понимаете, что это была провокация со стороны Вадима, вы набычились на него, он в ответ на вас. Все логично.
— Мне плевать. Я сказал больше не выкать, это, во-первых, во-вторых,
— Это даже не мат, а растение. Что плохого в этом слове?
— Я сказал так не выражаться и точка. По крайней мере, при мне. Поняла меня?
— Допустим, поняла, только это бред. Я не монашка и настолько фильтровать свою речь не буду. Давайте не ссориться на пустом месте. Я принесла все документы как вы просили, ну и не только их. Пойдемте?
— А ты куда-то спешишь?
— Нет.
— Тогда молчи. И в этом доме я решаю, когда и что делать. Сейчас мы идем ужинать, и повторяю последний раз-не выкать.
***
Сконцентрироваться на бумагах и прочем, оказалось жуть какой сложной задачей, потому что так или иначе взгляд постоянно падал на Олесины руки. Ну это просто наваждение какое-то, я думал только о том, что хочу поскорее эти самые руки на своем теле. Плевать я хотел на найденные недостачи, на то, что она выбрала неудачных поставщиков, на то, что многие ее откровенно на*бывают. Вот только еще оставалась разумная часть меня, твердившая, что надо помочь девчонке. Бессонов, ей восемнадцать! Ну кто в этом возрасте может что-то сделать хорошо без наставников? Очнись, сука! Загнал себе кожу под ноготь и немного отрезвев от неприятных ощущений, начал подбирать в голове нужные слова. Еще через пару минут я окончательно включил голову и стал по полочкам все объяснять Олесе. Ни на ее руки, ни на нее не смотрел, тупо уткнулся в бумаги и параллельно с вылетающими из моего рта словами, вырисовывал какую-то хрень на листе бумаги.
— У тебя что, за время моего рассказа не возникло ни единого вопроса? — поворачиваю голову к Олесе и застываю. Та, облокотившись рукой о стол и подперев ею голову, совершенно точно рассматривает меня, открыв рот.
— Рот закрой.
— Что?
— Я тебе говорил закрывать рот.
— Я просто заслушалась вашим рассказом, — убирает руку из-под головы и садится прямо, поправляя выбившуюся прядь волос за ухо.
— Твоим.
— Что?
— Твоим рассказом, а не вашим.
— Да, точно, твоим, — улыбаясь произносит Олеся.
— Так что, нет ни одного вопроса? Все предельно ясно?
— Да, я все запомнила.
— Точно?
— Да.
— А про закупки на майские праздники?
— Тут вообще без единого вопроса, — серьезно произносит Олеся, почесывая кончик носа указательным пальцем. И тут я понял окончательно-ни хрена она не слушала, ни про какие майские закупки я вообще не говорил. Вопрос лишь в том, по какой причине она проворонила всю мою речь. А то что всю, я почти не сомневаюсь.
— Олесь, а у тебя хорошее сейчас настроение?
— Да. А почему вы спр…ты спрашиваешь?
— Да так, просто ты выглядишь немного странной.
— Это на меня так Эдик действует. Всегда, когда его вижу становится как-то хорошо на душе и легко. Эдик-это шпиц.
— Нормальную собаку Эдиком не назовут, да собственно, нормальный парень такое чудо и не заведет. Поэтому имя собаки полностью характеризует хозяина.
— Это как?
— Очень просто. Эдик-педик, вот второе как раз про хозяина Эдика.
— Я бы так не сказала. Вадик совершенно точно интересуется девушками.
— Да ладно?
— Определенно.
— Знаешь-ка, мне кажется, мы с тобой засиделись. И раз тебе все предельно ясно, можно смело переходить к массажу.
— Ой, а я про него забыла.
— Да я вот тоже чисто случайно вспомнил, когда что-то в спине хрустнуло. Я спускаюсь к бассейну, а ты иди переоденься.
— Зачем? Водолазка не сковывает движения.
— За тем, что там достаточно жарко и влажно, плохая вентиляция, увы. А ты мне потная не нужна. Мой нос слишком чувствителен, как ты помнишь. Все, чего стоим? За дело.
Глядя на Олесю, у меня было стойкое ощущение, что она совершенно точно откажется от массажа и пошлет меня на три буквы, но нет, более ничего не сказав, она поспешила удалиться из кабинета, прикрыв за собой дверь.
***
Я просидел около бассейна полчаса. Полчаса! За это время можно было переодеться сотни раз. Маленькая коза меня тупо кинула, другого объяснения я не могу найти. Ну не заблудилась же она, в конце концов. Да и по хрен, сдался мне этот массаж. Это даже знак свыше-не фиг играть в такие игры. Кого я обманываю, ведь это реально может закончиться весьма прозаично. Придурок!
В считанные секунды скинул с себя одежду и нырнул в бассейн. Сколько я плавал-не знаю, но то, что от некогда любимого занятия у меня начало сводить плечи, говорит только о том, что я перестарался. Правда вместо того, чтобы вылезти из воды, я делаю совершенно противоположное-задерживаю дыхание и окунаюсь с головой в воду. Странное дело, последний раз я так делал, когда хотелось остаться под водой и сдохнуть. Сейчас же мне этого совершенно не хочется, тогда какого хрена я творю? Выныриваю обратно, жадно глотаю воздух и хватаюсь руками за бортик бассейна. И все-таки надо со всем этим заканчивать, птенец оперился-под жопу ногой и в свободное плаванье, ну как в свободное, просто подальше от меня.
Медленно подплыл к лестнице и стоило мне только коснуться ногой ступеньки, как в ушах зазвенел Олесин голос.
— Я дико извиняюсь, что так поздно пришла, мне позвонила мама! — тяжело дыша, восторженно произносит Олеся. — Впервые за столько времени сама взяла и позвонила! Я не могла не поговорить с ней, — новость-то какая, Господи, я сейчас расплачусь от радости, особенно-то с голой жопой. Вот вообще вовремя приперлась! А в принципе, я что должен член рукой прикрывать? А вот хрен тебе, Олеся. Нет, это как-то неоднозначно звучит даже в моей больной башке. — Вы обиделись, да? То есть ты.