Бес. В Москву И Обратно
Шрифт:
Потом рефлексия уступила место привычке. Как шутил один знакомый сталкер — в Зоне люди очень редко болеют, зато умирают часто. А ведь действительно… мои воспоминания снова переключились на тот отрывок времени, когда я только начинал. Ведь за все время, проведенное в безжалостной и коварной Зоне, я даже насморк обычный не подцепил. Я спал на холодной земле, пил черт знает какую воду. Я тысячу раз мог получить заражение крови, перевязывая раны не совсем чистым бинтом. Да и теперь я еще не встречал больных. Голодных — да, облученных — да. Но никто не кашлял и не испытывал головной боли.
— Знаешь, я не думал, что мы еще когда-то встретимся, после того, как ты внезапно пропал… Бес… у тебя просто не может быть другого имени… Твой звонок стал для меня громом среди ясного неба. И вся эта неразбериха, но почему-то я знал, что слушаться стоит теперь только тебя. Забавно; я пошел в метро вместе с семьей, бросив почти все вещи, и то, что казалось ценностями там, мы взяли еду, побольше одежды и средства личной гигиены. Мы тогда не знали с чем столкнемся. И потом нас встретил Полковник. Я чудом дозвонился до Алексиса, и мой телефон умер. И вот… я здесь совершаю безумство за безумством.
Я улыбнулся.
— Это образ жизни.
— Может быть, и так, за какие грехи все наши страшные сны стали реальностью?
— Я не думаю, что это кара. Это больше похоже на очищение.
— Мне кажется это вздор…
Лемур сидел и деловито уминал ужин, поглядывая на нас изредка, как каждому ребенку нравится слушать разговоры взрослых и чувствовать себя при этом жутко значимым. Это было забавно. Атмосфера царила почти душевная. Я дома… это странное чувство в полуосвещенном метро, на далекой станции у костра, за многие, как я уже подозревал сотни лет, до начала возрождения былой мощи человечества. Или повезет и на этот раз?
Сыч протянул мне кусок черного теплого хлеба, немного подпаленного на костре, и ехидно улыбнувшись, дал маленький пакетик майонезного соуса из специального армейского пайка. Так же он угостил и Лемура. Я почувствовал себя ребенком, потому что это было необыкновенно вкусно.
— А можно и мне тоже, попробовать? — робкий голос Дарка ввел меня в легкий ступор, а уж Сыч и вовсе собрался отстреливаться…
— Ой, напугал, да бери конечно, — я протянул демону половину бутерброда.
Он явил себя нам во всей своей красе. К полному недоумению Сыча мы с Лемуром продолжили трапезу.
— БЕС! — рявкнул он, — это как понимать?
— Это Дарк, не бойся… он за нас…
Я не знал, что еще сказать, да и что еще можно было сказать? У Дарка явно было хорошо развито чувство юмора, или он от нас нахватался, но, в общем, он радостно помахал Сычу лапой.
— Спасибо, очень вкусно, — ответил Дарк.
Сыч застыл в нелепой позе, не зная то ли выхватить автомат, то ли кинуть в нас чем-то тяжелым. Взгляд его был растерянный, такой знакомый и в то же время немного чужой…
— Идиоты… — выдохнул он.
Мы рассмеялись. Дарк попробовал подражать нам, получилось не очень. Демон неспешно поведал Сычу свою историю, тот расчувствовался, они даже немного выпили на брудершафт, ведь в России знамо дело, первое лекарство от радиации — водка. Да и так сказать, укрепляет она межрасовые отношения.
Многие жители
В пути сменились очередные сутки. Сыч указал на последний знакомый кордон. Дальше две дороги — одна уводит в относительную безопасность, тут можно и на моторизированной дрезине, там центр метро, там регулярная армия, элита так сказать. Там жены и дети. Мы решили попробовать выторговать себе относительно безопасный проезд по кольцу, благо ресурсами нас снабдили, а там, полагаю, наши знания должны сыграть нам на руку. Все получится. Все обязательно получится. Я внушал себе это, потому что былая уверенность разбилась о проснувшуюся вдруг сентиментальность. Как ни старался я все не мог отогнать от себя навязчивые воспоминания о прошлом.
Как будто подслушав мои мысли, Дарк сказал:
— Ты человек, Бес, не стоит этого стыдиться.
Сыч вздрогнул.
— Ты еще и философ? — несмотря на то, что он пил с демоном «горькую» он все никак не мог до конца смириться с самим фактом его существования.
— А что делать? — пространно заключил Дарк, и закашлялся, — проклятые рудники!
Мы рассмеялись…
Лемур предложил готовиться ко сну. В караул заступил сам, ну вместе с Дарком можно сказать, тот вообще никогда не спал. Ну, во всяком случае, я этого не видел.
Из рассказов Сыча и Полковника было ясно, что на ВДНХ, куда мы держали путь, был такой же укрепленный рубеж, как на Кантемировской и на Царицыно. Нам следовало сообщить им по внутренней связи, что мы вообще идем, и желаем выбраться на поверхность, да и неплохо было бы, чтобы нас встретили. С чего вдруг такая осторожность? Мало я катакомб, что ли на Агропроме излазил? Тут же было все свое родное, московское! Но Зона была теперь огромной, и ни в чем нельзя было оставаться уверенным до конца.
До Добрынинской путешествие было вполне гладким. Пара стычек с одиночными бандитами, небольшая группа бюрреров, идущая по своим делам — тут огонь открыл только Сыч, а мы с Лемуром были солидарны в том, что коли тварь идет мимо, так и пусть себе идет. Сычу сказать не успели, он положил всех троих…
— Вот оно твое человеколюбие, — улыбнулся я. Сыч не разделял моего оптимизма. До кордона Кольца шли молча. Там-то и начались первые неприятности.
— У нас проблемы, — зыркнув на нас в прицел автомата сказал дежурный на посту, — нам передали, кто вы откуда идете, но мы не можем вас пропустить потому, у нас карантин из-за полтергейста.
«Это как?», — хотел было спросить я, но не стал, дабы не злить человека, который итак, судя по всему был на взводе.
— Вы предлагаете нам повернуть назад? — как можно более учтиво поинтересовался я.
— Было бы прекрасно. Но знаю я, таких как вы, не отступитесь. Поэтому настоятельно рекомендую подниматься наверх тут…
Спорить с вооруженным человеком, который еще и раздражен, что может быть более бессмысленно? Но с другой стороны, мы должны были хотя бы узнать, что у них приключилось, каков уровень опасности, именно поэтому я осторожно поинтересовался: