Бес. В Москву И Обратно
Шрифт:
Я злился на себя, на непослушное тело, понимая, что это, скорее всего конец, чувствуя, как промокает одежда. «Все равно дойду!». Я опирался на приклад автомата, как на костыль, я делал шаг за шагом, еще одна ступенька, и еще одна. На следующем пролете меня начал бить озноб. «Интересно Койот еще жив?» — подумалось мне, но оглянуться не было сил. Мне казалось, что где-то рядом аномалия фрост. Обидно будет… если… Я достал «итаки» из кармана. Как будто бы стало легче, может это самовнушение? Я поднял их над головой точно факел, непроизвольно складывая крест-накрест, на что я надеялся? На заступничество ангелов? Ну да конечно, бог устал
— Чего ты хочешь, человек? — раздалось у меня в голове. Надсадный голос, похожий на гром, от него вибрировали стены, и вся конструкция, включая ту площадку, на которой я стоял. Вот он — звездный час. Я мог пожелать все, что угодно, и должно быть, логичнее было выкрикнуть «Чтобы Зоны больше не было!». И эти слова уже готовы были сорваться с моих губ. Но я прошептал:
— Верни Вереска, живого и здорового, прямо сейчас.
Мир для меня погрузился во тьму, где не было больше боли, страха и отчаяния, где все было хорошо. И, какого спрашивается, чернобыльского пса!
Раскаленная игла вонзилась мне в предплечье, я застонал, стиснув зубы. Свет больно резанул по глазам.
— Смотри-ка в себя, приходит, что я тебе говорил? А ты обезболивающее, обезболивающее…
Надо мной склонились трое. Койот был бледен, я видел две засохшие дорожки крови на его лице, шедшие от носа к подбородку, понятно — вырубился раньше, ему повезло. Молодой юноша со взором горящим, серпом и молотом на груди, в странном комбинезоне. Понятно — Вереск. Я даже разозлиться не сумел, насколько все это было смешно и неуместно. А третий… какой-то дед в шапке-ушанке и с архаичной двустволкой, это еще кто? И кстати, где мы?
Я приподнялся на локтях, все еще чувствуя слабость, огляделся. Мы были на Болотной площади, сомнений быть не могло. Интересно, сколько это я был в отключке? Мне помогли сесть.
— Так, — сказал я, голос не слушался, и немного дрожал, — что произошло?
Они посмотрели на меня как на идиота. Я бросил взгляд на Кремль, и понял, что мы явно причастны к тому столбу огня, который виднелся, должно быть из Подмосковья, если конечно, было, кому смотреть.
— Хорошо… — протянул я, — как мы оттуда выбрались?
Они заулыбались, и рассказывать взялся Койот:
— Настал момент, когда я не смог дальше идти, и вырубился, нашел меня Вереск, помог прийти в себя. Вокруг дым и гарь, мы не знали куда идти, и пошли наобум на какой-то этаж, потому что лестница обрушилась. Мы надеялись найти пожарный или запасной выход, чтобы подняться к тебе. В итоге нас нашел Михалыч, как оказалось, он сторожил это… ну этот кристалл. Тот приказал ему, а теперь вот Михалыч оказался свободным, и так как знал в Дворце все ходы помог нам и тебя спасти и самим эвакуироваться.
— А-то! — подтвердил Михалыч, — раскуривая сигарету без фильтра.
— Ладно… надо к метро…
— Да, мои, наверное, волнуются, — сказал Вереск.
— А с вами молодой человек, я бы лично разобрался, если бы чувствовал себя лучше.
— Да ты ничего не знаешь! — воскликнул он.
— Как ты там оказался?
— Как все, — размыто сказал он, — я пошел в регулярную часть, наверняка отец думал, что меня увели силой, мне нужно было
— Так… а как тебе удалось проникнуть в Кремль?
— В Кремль? Я что больной? Я был на Лубянке, а когда обстановка изменилась, то поспешил сюда, я был уверен, что это часть нашего отряда прорвалась и занимает позиции, кроме того, мне пришел приказ явиться к Дворцу, чтобы встретить штурмовую группу.
— Так у меня мозги кипят, — сказал я.
— А-то, — ответил Михалыч, — ты пошто ж сынок, под выжигатель полез? Под самый луч-то? А? Нет, конечно, ты доброе дело сделал, он от чего-то у тебя на ружьишке-то отразился, да и взорвался к чертям собачьим.
Старик мне хитро подмигнул, и в глазах его я увидел мимолетно-знакомое выражение, только вот вспомнить о том, где я его видел, раньше никак не мог.
Глава 15. Путь домой
До ближайшей станции метро мы шли довольно долго. Несмотря на то, что мне заметно полегчало, движения давались еще с большим трудом. Голова кружилась, я понимал, что схватил дозу, и, скорее всего, получил мощный пси-удар. Ну, надо же так, дурак он и есть дурак. Когда мы сделали вынужденный привал, я принял антирад и средство, гасящие последствия пси-ударов, спасибо ученым.
Я смутно помнил, как мы спускались по эскалатору, тут уже запустили на «итаках» один, как за нами пришла моторизированная дрезина, как Койот отзванивался на пост Кольцевой, как ехали, минуя кордон за кордоном. Вокруг менялись лица и голоса. Кажется, я бредил, мне давали какие-то таблетки. Помню вкус сублимированного цыпленка. Наконец остановились, станция Каширская была не обитаема, значит, до Царицыно осталось немного, мы делали здесь привал, а может, нет. Ребята развели костер, я глянул на ПДА, оказывается, мне пришло несколько сообщений от Минта, стало быть, живы. Все обошлось. Он писал, что добрались нормально, что раненого определили в восстановленный госпиталь, что парень пошел на поправку, что тот благодарил, и передавал нам, что Скай не забывает добрых дел, и долг возместит сторицей, лишь только представиться случай. Еще писал, что Змей недолго пробыл с ним. «Еще бы» — подумалось мне. Писал, что Змей отправился домой, оставив ему свой ПДА и пару артефактов в уплату за проделанный путь. Змей сказал, Минту, что грядут перемены, и он больше не может оставаться в Москве. Все, что мог — он передал Арагорну, и за медицину в столице теперь тревожиться не стоит. Еще парень спрашивал, жив ли Койот, и желал нам скорейшего возвращения. Я написал ему кратко, что все живы. Что мы в безопасности. Я пожелал ему удачу, и придвинулся поближе к костру.
Здесь уже провесили лампы, но, видимо, «итаков» пока было недостаточно для того, чтобы освещать станции, где люди постоянно не живут. Койот закипятил воды, мы сидели в молчании. Вереск перебирал документы, Михалыч курил, Койот шурудил железным прутиком в костре.
— А что там? В этих самых документах? — лениво спросил я.
— Разгадка, ну и информация о так называемом легитимном правительстве. Ну, и технология предвыборная, так сказать.
— Разгадка чего? — я отчего-то очень заволновался, и подумал, что должно быть прото-Зона вовсе и ни при чем, быть может, в Москве все случилось иначе, ровно как и в мире.