Бесценная
Шрифт:
– Хватит! – выкрикнула она.
Позабыв о собственном страхе, подалась вперед, буквально рухнула на колени рядом с несчастным. Обхватила его голову ладонями, повернула набок, чтобы бедняга не задохнулся собственной слюной, что уже текла по его подбородку. А потом устремила на блондина ненавидящий взгляд.
– Хватит! – ее голос дрожал от гнева. – Разве вы не видите, что у него приступ?!
Охваченная бурей эмоций, она не сразу сообразила, что говорит на родном языке, принятом на восточном полушарии Земли. И повторила на космолингва,
– Сделайте хоть что-нибудь!
По лицу блондина прошла легкая судорога, на мгновение придав идеальным чертам выражение растерянности и боли. Он моргнул, словно просыпаясь от глубокого сна, его зрачки резко расширились, глаза потемнели, приобретая почти человеческий вид.
А потом Марина услышала хриплое:
– Что? Что здесь творится?
Он говорил на космолингве. Сдавленным, точно чужим, голосом. Казалось, каждое слово продирается колючкой сквозь пересохшее горло, причиняя ему неимоверную боль.
Ее охватило секундное замешательство. Пытаясь скрыть свой испуг, Марина с раздражением бросила:
– А на что это похоже? У этого… – она запнулась, пытаясь подобрать подходящее слово, – существа приступ эпилепсии! Нужно зафиксировать ему язык, пока он его не отгрыз.
Несколько мгновений блондин хмурился, разглядывая стонущего хвостатика.
– Атаро, – произнес, наконец, безразличным тоном, не делая попыток помочь бедняге.
– Что? – вспыхнула девушка.
– Атаро. Выведены моими предками два галактических цикла назад. Как декоративный вид.
Словно в ответ на его слова несчастный перестал дергаться. Издал долгий стон и вытянулся всем телом.
Марина обескураженно заглянула в умиротворенную морду-лицо.
Атаро вздохнул, открывая глаза. Увидев девушку, метнул на блондина испуганный взгляд.
– Вставай, – сухо обронил тот на космолингве.
А потом заговорил на другом языке, бросая короткие, рубленые фразы, от которых на мордахе бедолаги появилось затравленное выражение.
Марина отодвинулась, позволяя большому пушистому котику встать. Все происходящее напоминало ей театр абсурда, в котором она, по чьей-то неведомой прихоти, играла первую роль. Но хуже всего было то, что она совершенно не помнила, как здесь оказалась. Более того, при любых попытках напрячь память, голову охватывала резкая боль. Она вспыхивала в висках и распространялась по лбу и затылку, замыкая череп в кольцо, которое медленно сжималось, обжигая раскаленным металлом.
Это было странно и страшно.
Ощущение собственной беспомощности и растерянности разозлило ее. Марине захотелось вскочить, броситься на блондина, которого ее интуиция опознала как главного виновника всей этой неразберихи. Схватить за плечи, затрясти изо всех сил, добиваясь ответов. Но…
Она осталась сидеть на полу, исподлобья глядя, как атаро пятится задом поближе к выходу. У раздвижных дверей он коротко всхлипнул и замер.
Новый звук заставил девушку посмотреть на блондина. Тот поднес правое запястье
Ей это совсем не понравилось. Особенно его взгляд.
Он смотрел на нее сверху вниз с такой жадностью, будто собирался наброситься и проглотить целиком.
– Что за дерьмо происходит? – сглотнув, пробормотала она. И в который раз повторила: – Кто вы такой?
Блондин не ответил.
Его взгляд оторвался от нее, переместился куда-то поверх ее плеча, и Марина услышала за спиной тихий щелчок. Потом раздалось шипение, словно воздух выпустили из баллона.
Она не хотела знать, что там, за спиной. Не хотела. Интуиция буквально кричала, что оно ей не нужно.
Но обернулась.
Крышка соседней медкапсулы была уже поднята. Из внутренностей аппарата выбиралось новое существо.
Ничего подобного Марина не видела ни в одном справочнике по расам, сотрудничающим с Альянсом. Это была ящерица. Почти с нее ростом. Прямоходящая, с желто-зеленой чешуей, более светлой на груди и внизу живота. И, судя по выражению ее морды, разумная!
Ящерица успела перекинуть одну ногу через бортик медкапсулы, когда блондин что-то резко сказал.
Марина хихикнула. Сначала тихо, почти беззвучно. Потом немножко громче, чувствуя, как изнутри напирает истерический смех.
А через минуту уже хохотала взахлеб, трясясь всем телом, икая, сморкаясь и глотая слезы одновременно. Пока белые стены не закружились перед глазами и потолок не опрокинулся вниз, накрывая ее собой.
Последнее, что запомнилось угасающему сознанию, это взгляд. Пылающий как огонь, леденящий как стужа, пробирающий до самых костей взгляд блондина.
Взгляд голодного зверя.
***
Она обмякла в его руках. Сингх почувствовал, успел поймать тот момент, когда ее напряженное тело сдалось, превратилось в безвольную куклу.
И успел поймать ее взгляд, полный истерического веселья.
Притрагиваться к девчонке и проверять на прочность собственную выдержку, желания не было. Но и альтернативы он тоже не видел. Еще раз доверить драгоценный груз двум идиотам, которых он не иначе как в алкогольном помутнении зачислил в команду, это все равно что собственноручно вышвырнуть за борт все пятьдесят миллионов.
С каменным лицом, он забросил девушку на плечо. В воздухе мелькнули ее ягодицы, голова свесилась вниз, ему на спину, светлые волосы рассыпались, щекоча ему шею.
– Капитан… – проблеял Кеджа, вжимаясь в стену. – Я могу все объяснить.
Его взгляд метнулся к шуррангу, который так и стоял одной ногой в капсуле, вторую держа навесу.
– Объяснишь, почему девчонка очнулась, хотя должна была спать еще сутки? – процедил Сингх с леденящим спокойствием. – И где ты был, когда система подачи воздуха отключилась, а крышка осталась на месте?