Бесценный дар
Шрифт:
— Боже мой, — сказал хрипло премьер — Боже мой. Что это?
Завыла, засунув кулачок в рот, сестра Гонория. Судорожно закашлялся, закрываясь платком, и тараща глаза на скорчившееся тело, пухлый иноземец в бабочке. Лицо его обмякло и покрылось обильной испариной.
— Время вышло, — раздался голос. Смутно знакомый и одновременно чужой, он жутким гулом накрыл поляну. Прокатился, как гром, и отдался в голове у Астры звенящим эхом. Она отвела глаза от бывшего главы Ордена Белой розы, превратившегося в пустой мешок, опавшим пузырём распластанный на земле. Бурлящая внутри радость утихла, и мстительная жажда
Неспешно ступая, на середину каменного круга вышел человек. Здоровяк в потрёпанной матерчатой куртке и пятнистых штанах. Почерневший от копоти котелок привешен за дужку к поясу. Грубые ботинки на ребристой подошве заляпаны присохшим илом, к илу прилипли сухие сосновые иглы.
Верзила вышел в середину, повернулся кругом, оглядел поляну и неторопливо двинулся к алтарю. Похлопал ладонью по шершавой поверхности, и легко запрыгнул на алтарь, удобно усевшись в каменную впадину валуна.
Астра видела, как дрожит вокруг него воздух, будто нагревшийся газ над раскалённой пустыней. Он мельком глянул на неё, и она, в приступе ужаса, заметила невыносимо яркое, лиловое сияние, вспыхнувшее на миг, и сразу приглушённое, будто на солнце навели закопчённый кусок стекла.
На одно, краткое мгновение настала полная тишина. Потом раздался тихий, сперва очень тонкий, как звон вьющегося комара, звук. Звук усилился, достиг высшей точки и оборвался, будто лопнула струна. Где-то, внизу, под ногами, что-то дрогнуло. Вздохнула и заворочалась земля.
Затряслась мелкой дрожью трава под ногами. Астра в ужасе взглянула вниз, и увидела, как в воздух поднимается белёсая, поблескивающая в лучах солнца, тончайшая взвесь земли, песка и травяной трухи.
Гудящий звук вновь вынырнул из небытия и принялся нарастать, сменив тональность. Теперь в нём слышались басовитые ноты, как от налетающей издалека плотной стаи гигантских шмелей. Астра подняла голову, словно и впрямь боясь увидеть полосатую армию мохнатых существ, и ужаснулась.
Горизонт, до этого заслонённый стеной сосен, теперь был виден весь. Сосны вибрировали, раскачиваясь, как от сильного ветра. С машущих в беспорядке ветвей сыпались иглы. Горохом застучали по земле, подпрыгивая и раскатываясь по сторонам, колючие бурые и зеленоватые шишки.
Край горизонта потемнел, подёрнулся серой дымкой, которая быстро темнела и наливалась багровым светом. Земля дрожала всё ощутимее, и плоские камни на поляне зашевелились. Только алтарь стоял, как прежде, и сидел, упёршись ладонями в камень и глядя в пространство, плечистый, светловолосый человек в потёртых штанах и линялой куртке.
Гудение стало оглушительным, оно заполнило всё небо. Со всех сторон налетел порывистый ледяной ветер, солнце пропало, задвинутое внезапно набежавшими рваными чёрными облаками, похожими клочья клубящейся сажи.
Край горизонта поднимался, заворачиваясь кверху, будто гигантский ковёр. Земля под ногами ходила ходуном, издавая тяжёлые, стонущие вздохи, как будто под толстым одеялом ворочался больной человек.
Вздохи стали сильнее, и вскоре слились в непрерывный утробный вой. Словно сама плоть пространства разрывалась в клочья, растекалась мутной кляксой, переставала быть. Нестерпимый ужас вибрировал вместе с последними криками рвущейся вселенной, которая сворачивалась вокруг одной точки, в центре которой была — ещё была — круглая поляна с алтарём посередине.
— Нет! — крикнула Астра, не слыша себя. — Нет!
Она зажмурилась, не в силах смотреть. Ногу сдавило дрожащее, тугое тельце червяка, и Астра уже её не чувствовала. Ледяной воздух колол лёгкие, он забрался под одежду и сжал тело, как придонная вода на большой глубине. Низкий, тянущий душу гул вибрировал на пределе слуха, разрывая на части окружающее пространство.
— Время вышло, — повторил голос, и она открыла слезящиеся глаза. Это говорил он. Здоровяк в линялой куртке и грязных ботинках.
— Ты точен, брат, — ответил другой голос, выше тоном. Через поляну шёл, неспешно, словно ничего не происходит, ещё один человек.
Воздух на поляне застыл, превратившись в прозрачный, янтарного цвета сироп. Замерла на лету, невыносимо медленно взмахивая стеклянными крылышками, метнувшаяся через круг испуганная стрекоза.
Астра поняла, что, кроме неё, этого никто не замечает. Люди замерли с искажёнными ужасом лицами, подняв руки и открыв рты. Размазавшись в движении, застыли согнутые верхушки сосен. Затихал отдалённым раскатом грома жуткий низкий голос.
Астра взглянула на вышедшего из-за спин застывших, как статуи, людей человека, и встретила белозубую улыбку полицейского следователя Анатолия Збигневича. Теперь она видела, что облик лощёного, в ладно сидящем тёмно-синем костюме и ослепительных манжетах, полицейского, лишь маска. Из-под привычных уже черт следователя выступили другие, ей незнакомые. Лицо его и фигура оказались чем-то похожи на майора, но это был другой человек.
Он посмотрел на неё, раздвинув губы в улыбке, и она содрогнулась. Он даже не светился — то был сам огонь. На краткое мгновение Астру ослепил жуткий бледно-оранжевый краешек, и она отшатнулась. Невыносимо было даже видеть это.
Он прошёл мимо, приняв как должное, что она уступила дорогу, и остановился напротив устроившегося на алтарном камне белобрысого здоровяка. Привычным жестом подтянул манжеты, и встал, уперев ладони в бока.
— Ты точен. Место и время встречи просто идеальны. Так что — чья партия?
Белобрысый верзила пожал плечами, глядя на него без улыбки. Провёл крепкой ладонью по волосам, взъерошив серебристый ёжик.
— Это ты у нас умник, — низкий голос его больше не гудел так страшно, и показался бы Астре даже приятным, если бы она не слышала его раньше. — Я просто закончу матч.
— Я думал, тебе нравится играть.
— Они мне больше не интересны, — белобрысый поморщился. — Они стали убивать сами себя. Пауки в банке, инфузории. Надоело.
— Мне люди нравятся.
Верзила хмыкнул. Подвигался на камне, звякнув донышком котелка.
— Особенно одна рыжая девица. Решился взять с меня пример, наконец?
— К делу, — сухо ответил лже-следователь.
— Да, к делу, — верзила ухмыльнулся. — Этот учёный подбросил отличный вариант. Был договор — они не трогают нас, мы не задеваем их. Один заряд в наш огород — и договора нет. Большой бац — и конец всему.