Бесценный дар
Шрифт:
– Согласен. Мы на них потратили не меньше времени, чем на работу, отбивая их дилетантские попытки делать дело, которое делаем мы. – Он слегка улыбнулся над своей неуклюжей фразой. – Я намерен держать их подальше от нее, пока мы тут не закончили.
– Правильно, – ответила Эрин.
Минуту они молчали, отчаянно пытаясь не смотреть друг на друга. Эрин знала по опыту, что на ее лице вес бывает написано как черным по белому. Все ее чувства и мысли. Это тем более опасно, что Ланс, напротив, отличался непроницаемостью.
Несколько раз оглядев комнату,
– Вы скажете мне, когда захотите ехать, я прикажу Майку заказать для вас билет. И он, конечно, проводит вас в аэропорт.
– Благодарю вас, мистер Баррет, вы очень любезны. Но я никуда не еду.
VI
Ее слова эхом прозвучали у него в ушах и отдались в мозгу. Он постарался подавить нахлынувший прилив радости. Оставшуюся часть прошлой ночи и весь следующий день он ругал себя за то, что натворил. Он совершил на редкость глупый поступок и понимал это.
В крайнем случае можно простить себе тот, первый поцелуй. Он старался вывести подозреваемую па чистую воду, чтобы она запуталась в собственных показаниях. Но причина случившегося прошлой ночью – это исключительно плотское влечение…
Он убеждал себя, что, увидев ее при свете дня, будет недоумевать, не понимая, чем таким завлекла его эта женщина прошлой ночью. Но все вышло иначе. Стоило увидеть ее утром, как им овладело то же вожделение, заставившее каждый мускул напрячься и ощутить неприятное прикосновение одежды к коже.
Сейчас, когда он смотрел на нее, утопая в этих бездонных карих глазах, кровь с такой силой пульсировала в жилах, что ему хотелось броситься к ней через стол, заключить в объятия и целовать не отрываясь, пока она не взмолится о пощаде. Ему хотелось снова ощутить вкус ее губ, почувствовать нежность ее кожи, рассмотреть на свету то, что он целовал и ласкал в темноте.
Он мечтал снова услышать тот глубокий, низкий стон, который она издала, когда он начал целовать ей грудь. В этом звуке не было ни малейшей искусственности или наигранности – он вырвался у нее безотчетно, случайно.
Это было каким-то сумасшествием! Что случилось с его непоколебимой бесстрастностью, с его холодной рассудочностью? «Позабавился и будет», – был его принцип. Он почти убедил себя в том, что один страстный поцелуй, одно чувственное объятие – и с него довольно, но все вышло по-другому. Этого оказалось мало. Он хотел ее, жаждал всю целиком – со страстью, какой не испытывал с подросткового возраста. Так нельзя, Баррет! Нельзя!
Всякий раз, когда ее образ вновь непрошенно возникал у него перед глазами, он пытался успокоить себя тем, что скоро она уедет и он снова будет вести себя разумно и прагматично. И вот она заявляет, что никуда не поедет. Проклятие! Она бросала ему вызов каждым своим поступком. И почему это он решил, что она вдруг станет кроткой и смиренной?
Он вскочил как ужаленный.
– Какого черта, мисс О'Ши!
Никак не ожидая подобной реакции, она с минуту смотрела на него широко открытыми глазами, в которых застыл немой вопрос. Она даже представить себе не могла, насколько женственно и беззащитно выглядела в тот момент.
Но ее потрясение переросло в гнев. Она встала, перегнулась через стол и дала ему отпор:
– Да, я не еду. Я нужна моей невестке. Не более двух минут назад вы и сами признали это. Чем я вам здесь помешаю, мистер Баррет?
– Слишком долго рассказывать.
– Уверена, что у вас нет ни одного веского аргумента, – настаивала она.
– А мне они и не нужны, – прорычал он, снимая очки и бросая их на стол. – Если я говорю, что вы не останетесь, значит, так и будет. Я уже сказал все обоим Уинслоу – то же самое относится и к вам, мисс О'Ши.
Она выпрямилась и скрестила руки на груди, с вызовом вскинув голову.
– Вы можете как угодно меня запугивать, мистер Баррет, но хочу вас предупредить, что я не из пугливых. Даже если вы вызовете полицию, чтобы меня вышвырнули отсюда силой, я стану визжать, кричать, что меня убивают. Как, по-вашему, это подействует на Мелани? Она уже успела ко мне привязаться. Вы хотите столкнуться с двумя истеричными женщинами? К тому же я сестра Кена. Одно это дает мне право остаться.
Она обескуражила его. По тому, как он подскочил, развернулся на каблуках, рванул узел галстука и шагнул к окну, она поняла, что победила. Однако, рассудив, что важно не переусердствовать, она замолчала, ожидая его слов.
– Если вы сделаете что-то, что поставит под угрозу успех операции, вам тут же придется отсюда убраться.
Он все еще стоял к ней спиной и, не услышав ответа, был вынужден обернуться. Она кивнула.
– Развлекайте миссис Лайман, старайтесь отвлечь ее от мыслей о муже и держитесь подальше от меня.
Она была уязвлена его самонадеянностью, но решила попридержать свой острый язычок.
– Я сделаю все возможное, – ровным тоном ответила она.
– А как же с этим Билли Бобом или как там его? Не будет он шуметь, чтобы вы возвращались в Хьюстон?
Ей стоило большого усилия сдержать свой гнев. Имя Барта ему прекрасно известно. Он никогда ничего не забывал и не пропускал мимо ушей.
– Барт, – ядовитым тоном подсказала она, а потом добавила:
– Да, он, конечно, будет волноваться. Мне придется позвонить и предупредить его, что задержусь здесь еще на некоторое время, – Она перевела дух. – Если это все, генерал, разрешите приступить к выполнению своих обязанностей.
Сжав губы в узкую полоску и буравя ее ледяным взглядом, он угрожающе пошел на нее.
– Вам, мисс О'Ши, все это может показаться веселой игрой, но, уверяю вас, вы ошибаетесь. И я не потерплю, чтобы мне хамили – даже если эти слова слетают с такого прелестного язычка, как ваш.
Он перевел взгляд на ее губы, явно собираясь что-то добавить, как вдруг его тяжелый взор потеплел, превратившись в немую мольбу. Эрин заметила, что он лихорадочно сжимает и разжимает вытянутые по швам руки. Его глаза скользнули вверх по ее лицу – от губ к носу, скулам и, наконец, к глазам. И она растаяла под его пламенным взором.