Бесценный опыт
Шрифт:
А все потому, что, сидя в течение недели с мальчиками, он невольно нарушал все Ротвелловские правила. Дети им не следуют. Они следуют правилам Кэрри.
Даже настаивая на соблюдении Ротвелловских правил у себя на работе, Гаррисон чувствовал себя лицемером. Ибо теперь понимал: заимев детей, он не сможет соблюдать их.
Будучи организованным в наивысшей степени, он не умел сообразовываться с реальностью.
Читая интервью, полученные Кэрри при опросе сотрудников, Гаррисон поразился, какую тяжкую борьбу приходится изо дня в день вести большинству его служащих. Да, букварь домашнего быта совершенно необходим, но с каждым днем Гаррисону становилось все более очевидно, что не он должен быть его автором. В лучшем случае — не он один.
Ему нужна Кэрри.
Доведенный до отчаяния, Гаррисон, вопреки приличиям, сам напросился на воскресный обед к своему брату. Он не поленился заехать в любимую кондитерскую Стефани, где купил сначала яблочный пирог, а затем, расчувствовавшись, добавил к нему и персиковый.
Тем не менее, выехав уже за город, он пожалел, что воображения его хватило лишь на то, чтобы купить в подарок роскошный десерт.
Когда он, стоя в кухне, разворачивал пироги, туда вбежал Натан.
— Гави! — вскричал он, протягивая к Гаррисону ручки.
— Привет, Натан!
Гаррисон подхватил мальчугана и прижал к себе с такой силой, что тот вскрикнул. Гаррисон ослабил объятия, удивляясь, что так обрадовался племяннику.
— Кэви? — оглянулся Натан.
— Кэви нет… Кэви не здесь, — с трудом выдавил Гаррисон.
— Почему?
— Новое для Натана слово, — пояснила Стефани. — Употребляет его кстати и некстати. Привыкай.
После ленча Стефани уложила Мэтью и Натана спать, затем вернулась в гостиную, налила Гаррисону кофе, уселась поудобнее, и пристально взглянула на него.
— Так что произошло между тобой и Кэрри?
Гаррисон посмотрел на Джона.
— Я думал, ты ей все рассказал.
— Рассказал. Но она не поверила.
— Не можешь же ты быть таким дураком, — разъяснила Стефани. — Так что произошло на самом деле?
Гаррисон рассказал все без утайки, даже упомянул о своем предложении жениться.
— Ты сделал ей предложение в мусорном контейнере после того, как выбросил все ее вещи?
Стефани аж рот, раскрыла от удивления.
— Ну, это не было предложением по всей форме, но я сказал, что желал бы видеть ее частью своей жизни.
— А о том, чтобы ты сам стал частью ее жизни, разговора не было?
— Но ее жизнь — сплошной хаос. Кто захочет так жить?
Стефани перевела взгляд на мужа.
— Прости, Джон, я не подозревала, что твой брат настолько глуп.
— Я не могу жить, как она, — упорствовал Гаррисон.
Стефани не сводила с него глаз.
— По словам Джона, в вашем офисе все стало по-прежнему. Дома, полагаю, тоже.
— Да.
— Чисто, вещи на своих местах, как ты любишь, да?
— Да.
— И ты счастлив?
Нет. И виновата в том, только Кэрри. Все, что прежде казалось ему светлым, теперь представлялось бесцветным и скучным. Ящики и полки выглядели не аккуратными, а пустыми.
— По-моему, — не унималась Стефани, — ты чувствуешь себя несчастным.
— Да, — кивнул он, — но и среди ее хлама я тоже не знал бы счастья.
— Следовательно, Гарри, — она впервые назвала его так, — тебе следует решить — предпочитаешь ты быть несчастным рядом с Кэрри или без нее.
Утром следующего дня, в час, отведенный для телефонных переговоров, Шарон сообщила:
— На линии Фелиция.
Гаррисон взял трубку.
— Здравствуйте, Гаррисон. Безуспешно пытаюсь дозвониться до Кэрри. Ее музыкальная группа поменяла название, мне хотелось узнать ее мнение на этот счет.
— Кэрри больше у нас не работает, — сообщил он, подавив вздох.
— Знаю. Она теперь в каком-то дневном детском центре, где по вашему поручению проводила опрос, но номер телефона я не запомнила. А автоответчик у нее выключен.
Узнаю Кэрри, подумал Гаррисон. Забыла включить автоответчик.
— Постараюсь разыскать ее и сообщить, что вы звонили.
Положив трубку, он задумался. Кэрри работает в детском центре. В том, что посещала по его просьбе.
«Тебе следует решить — предпочитаешь ты быть несчастным рядом с Кэрри или без нее».
Он медленно раскрыл телефонную книгу на нужной странице и стал обзванивать детские центры.
Только четвертый звонок попал в точку.
— Отмените все мои встречи, назначенные на сегодня, — попросил Гаррисон Шарон, проходя мимо ее стола. — Я не знаю, когда вернусь.
Ожидая Кэрри в директорском кабинете, Гаррисон нервничал как никогда.
Что, если она откажется его видеть? Он даже не сможет порицать ее за это. Между тем последние недели показали ему, что жить без Кэрри он не сможет. Он любит Кэрри, и не вопреки ее неорганизованности, а именно за нее.
Организованная Кэрри, — уже не Кэрри.
Наконец дверь отворилась, и она вошла.
— Здравствуй, — тихо промолвила Кэрри.
Сердце Гаррисона сильно забилось.
— Здравствуй, — отозвался он. Перед ним стояла скромная девушка в свитере и юбке, даже в шлепанцах. — Ты походишь на школьницу.
— Это потому, что я и в самом деле учусь. Записалась на летние курсы воспитателей. — Она улыбнулась. — Наконец нашла свое призвание. И все благодаря тебе.
— Вот и прекрасно. Что же ты делаешь?
— Работаю с малолетками. И мне это по душе. Когда я пришла сюда в тот день… — Голос ее дрогнул, но заканчивать фразу не было нужды: Гаррисон помнил тот день, как нельзя лучше. — Чувствую себя на своем месте — именно так, как мне всегда хотелось.
Гаррисон набрал в грудь побольше воздуха. Хоть бы найти сейчас нужные слова!