Бесчестье
Шрифт:
«Пересечение» — совсем простое заклинание, его «китобои» осваивают одним из первых. Мгновенный перенос на несколько десятков метров в любом направлении, точная дистанция и время подготовки зависит от физического состояния, решительности, настроения и еще десятка параметров, точный смысл работы который наверняка не понимал сам Дауд. И у Юрия, и у Барнарта «пересечения» получались особенно хорошо.
Вот и сейчас словно призрачный голос прошептал Томасу в ухо «су… фтах!» — и в тот же
Внутри шлюза было тихо и сумрачно, стражники переговаривались где-то вверху, а здесь только капала из огромных труб последняя стекающая вода, и доносился неумолчный перестук механизмов. По переплетениям труб и узким служебным коридорам, где бегали, дрались и лакомились объедками крысы, они, оставаясь незамеченными, перебрались на верхние уровни, туда, где располагались пульты управления шлюзовыми воротами. Дауд не стал разбираться с тонкостями переключения и просто приказал Юрию заклинить ворота в нынешнем положении — следовало подготовить путь отхода.
Все было готово. Четверо убийц просочились через вторую дверь в комнате управления и оказались на лестнице, ведущей к сторожевой башне. Как и было оговорено заранее, на всем пути им не встретилось ни единого человека. Кто-то, быть может, и увидел краешком глаза черные тени, скользящие где-то на периферии, но тут же отвернулся, убедив себя в разбушевавшемся воображении. Всем нужным людям было заплачено, и все умные люди знали репутацию «китобоев». Даже те, кто искренне любили Императрицу, напоминали себе про тяжелое время, в котором приходится выживать любыми путями, и старались не думать о том, что произойдет, когда Дауд достигнет своей цели.
И правильно делали.
На башне стоял часовой — из тех самых, что не брал взяток. Принципиальность обошлась ему дорого, Барнарт, переместившись человеку за спину, бесшумно вогнал клинок в печень. Стражник попытался крикнуть — изо всех сил, хватаясь за последние секунды стремительно вытекающей жизни, но его рот плотно закрыла рука в кожаной перчатке. У этого человека были принципы, он остался верен Джессамине Колдуин до самого конца, и Томас покачал головой, отвернувшись.
Барнарт и Юрий уже переместились на крышу шлюза, и махнули вперед, к Башне. Возможно, рваный грохот их сапог и был способен кого-то встревожить, но это уже не имело особого значения — операция приближалась к ключевому моменту, теперь все решала скорость.
Очередное везение — или это Чужой им пошептал? — Императрица и Эмили все еще были во дворе Башни, в уединенной беседке, а из охраны рядом виднелся только Корво. Наверное, все же Берроуз убрал лишних свидетелей и потенциальных жертв. Метрах в пятидесяти Антон Соколов задумчиво и неспешно рисовал портрет Верховного смотрителя Кэмпбелла, но эти не выдадут, свои люди, все понимают.
Их заметили, но слишком поздно, да и к тому же, Императрица явно не понимала, что происходит. Корво не понимал тоже, но был готов: в правой руке у него как-то сам собой образовался клинок, в левой — пистолет.
Барнарт прыгнул к беседке первым, Юрий чуть помедлил, но последовал за ним. Пистолет в руке Лорда-защитника окутался синим дымом — Корво не питал иллюзий, что произошла странная ошибка, и с людьми в черных масках можно договориться. Томас невольно залюбовался четкими, выверенными движениями темноволосого телохранителя с усталым лицом — оба вторых номера уже получили по пуле и, оставив на каменном полу беседки капли крови, «пересекли» прочь.
Как, собственно, и задумывалось.
В стороне Хайрем Берроуз что-то объяснял подбежавшим с оружием в руках гвардейцам. Возможно, что ничего особенного не происходит, а может быть, и наоборот — имеет место дерзкое покушение сбрендившего от постоянного недосыпа телохранителя. В любом случае, времени оставалось мало. Дауд думал так же: показав два пальца и ткнув кулаком вперед, он отдал приказ. Томас прыгнул к беседке.
Эмили, девочка лет десяти в белом костюмчике и нелепым бантом в коротких темных волосах, прильнула к Корво, тот успокаивающе гладил ее по голове, рядом стояла Джессамина, облегчение на красивом лице медленно сменялось ужасом. Они что, правда думали, что все уже закончилось, убийцы отступили, и сейчас на помощь явится их верная гвардия? Глупые, наивные люди.
Томас использовал «Путы», заклинание, доступное только наиболее способным из подручных Дауда. Лорд-защитник дернулся, ноги в блестящих сапогах заскребли по камню, теряя опору — тело поднялось в воздух, беспомощно трепыхаясь. Рядом возник Дауд, схватил Эмили — и Джессамина словно очнулась.
— Не трогай ее! — она бросилась наперерез. Дауд отпустил девочку и повернулся к Императрице. Теперь уже, наверное, следовало сказать — бывшей Императрице. Влепил ей пощечину. Джессамина отступила — по всей видимости, больше шокированная, чем испуганная — и Дауд стальным серконосским захватом схватил ее за горло. Корво извивался в воздухе, пытался поднять руку с клинком, затем крикнуть, возможно, позвать на помощь, но заклинание забрало весь воздух у него из легких и глушило звуки.
Джессамина замерла, припертая к ограде беседки. Дауд был совсем близко. Он бросил взгляд на правую руку, в которой был по-прежнему зажат короткий китобойный клинок — и без замаха вогнал его женщине под сердце. Время словно замерло — Томас умел замедлять течение времени, но сейчас это было просто выражением — и он успел увидеть боль и неверие на лице Корво, значит, правду говорили про них, это не гримаса верноподданного, не добросовестное старание телохранителя, это отчаяние мужчины, теряющего любовь своей жизни.