Бесчувственная
Шрифт:
– Ещё не всё! Она ещё не всё мне показала!
– кричал тот, другой, до краёв наполненный тьмой и обидами. Ему тоже было очень больно, и я пока не понимала, как у меня получалось видеть это, не видя ничего, но сама я плавала где-то на грани реальности и этого жуткого иллюзорного мира моих кошмаров. Вынырнуть бы, сделать вдох…
– Я сказал, заканчивай… - грозно прорычал светлый, и своей силой оттолкнул второго от меня.
– Да брось! Ты всё равно собирался отдать её на расправу стервятникам! Какая разница, сдохнет она раньше или
– Заткнись! И убери от неё лапы!
– Силуэт подёрнулся туманной пеленой, и я могла поклясться, что разглядела огромные крылья, как у летучей мыши, разверзнувшиеся за спиной мужчины.
– Рэн, мать твою… Это что ещё за..?
Что-то разбилось, послышалась ругань, и всё повторялось, как в тот вечер, вот только на сей раз мне было в сотни, а может, и в тысячи раз хуже. Болели и ныли даже корни волос, а по коже будто огненные всполохи пробегали, но я по-прежнему ничего не могла сделать, чтобы унять эти ощущения, молясь про себя только об одном — не умереть. И, наверное, мои молитвы кто-то услышал.
Грозное шипение из преисподней и яростный кошачий «мяв» любого бы убедили, что за ними отправили демона, но я каким-то чудом поняла, что это всего лишь Вольт — явился отомстить за меня, покинув клинику. А потом я просто отключилась. Но именно кота я и увидела рано утром, когда внезапно очнулась с тяжёлой, мурчащей тушкой на груди и чувством, будто вчера по мне проехались чем-то тяжёлым.
– Прости, малыш. Тебе было больно из-за меня?
Но кот не выглядел недовольным — от его вялости и болезненного вида не осталось и следа. Он потёрся усатой мордой о мой подбородок, вскочил и мяукнул, давая понять: есть кое-что, что я просто обязана увидеть. И я поднялась, преодолевая сопротивление собственного тела к передвижениям.
Накинула халат, и, держась за стены, отправилась следом за моим проводником, ведущим в незнакомую спальню, откуда доносились интересные звуки, и когда я застала, без преувеличения, эпичную картину, слов не нашлось. На большой кровати без движения лежали двое, постанывая вовсе не от того, о чём сперва можно было подумать, а от боли. В жутких ссадинах и синяках, а ещё следах кошачьих когтей, Высшие являли собой идеальное пособие для студентов-медиков.
– Как же мне хреново… - выдал безымянный тип, и тот факт, что я полностью видела его лицо, обрамлённое белыми, как снег волосами, не впечатлил так сильно, как повреждения обоих.
– Умолкни. Как только я встану, тебе лучше быть отсюда как можно дальше, ублюдок, - ответил ему Палач, и я почти зависла, отмечая каждую его черту, потому что посмотреть было на что.
– Сначала встань, полудурок.
– Умолкните оба, - прикрикнул на них седой импозантный мужчина неопределённого возраста, обрабатывая нанесённые друг другом и Вольтом раны, а потом заметил меня и подмигнул.
Моё присутствие тут же стало всем очевидно, но подняться эти двое не сумели, только прожигая
– Наяра?
– спросил Рэн, ещё не до конца осознав, что я смотрю прямо ему в глаза.
– Как ты..?
Ответить хотелось много, используя самые сочные выражения, но вместо этого я рассматривала породистое лицо, не в силах от него оторваться. Глаза — предгрозовое небо, вот-вот собирающееся обрушиться ливнем и затопить город, густые волосы цвета самого тёмного шоколада с едва заметными синими прядями, острые скулы, высокий нахмуренный лоб и шея, испещрённая незнакомыми символами. Возможно, мой вкус в мужчинах был странным, но этот экземпляр определённо вызывал у меня учащённое сердцебиение.
– И зачем скрывали свои лица? Ничего же особенного, - безбожно соврала я, удивляя всех присутствующих фактом того, что магия «Вуали» на меня больше не действует, и такая растерянность проступила на их физиономиях, что я с трудом сдержала смех.
– Как любопытно, - оценил, очевидно, доктор, пока остальные отмирали, пытаясь осмыслить.
– Наяра, верно?
Я осторожно кивнула, и док поднялся, оказываясь рядом под любопытным взглядом Вольта.
– Тебе придётся за ними присмотреть, - сразу шокировали меня.
– Рысь с Лианой задерживаются на неопределённый срок, а я не смогу быть рядом с ними долго. Могу я на тебя рассчитывать?
Больные притихли, подслушивая каждое слово, так что я не стала шептать.
– А если я их просто добью?
– И будешь в своём праве, детка, - хохотнул мужчина к возмущению лежачих.
– Но всё же попытайся сдержаться — они мне вроде как дороги. Я напишу дозировку лекарства.
Ситуация становилась интереснее…
– А им оно нужно?
– После того, как один из них попытался взорвать тебе мозг, а другой находился рядом? Поверь, это меньшее, что их ждало с такой защитной реакцией, как у твоего организма.
Я непонимающе посмотрела на него, но объяснений не последовало.
– Мы это с тобой обязательно обсудим, девочка, - пообещал док, - но сейчас мне пора. У одной пациентки срочные роды, и я не могу задерживаться. Меня зовут Эрик, если что, - сказал уже на пороге, второпях собираясь и, видя мой, мягко говоря, шокированный взгляд, добавил: - Они будут паиньками. Не бойся.
Но я уже не боялась так сильно.
И это было самым непонятным во всей этой истории.
14
Оставив меня наедине с мужчинами, не сводящими глаз с моей застывшей фигуры, доктор ушёл, а я не знала, смеяться или плакать. Эмоции словно выжгли, и эта тянущая пустота внутри несколько напрягала, но мне никто даже не удосужился рассказать, что конкретно произошло, и как с этим быть. То, что Эрик видел меня не в первый раз, стало ясно сразу, но вот по какой причине он умолчал о моём состоянии?
Стряхнув с себя оцепенение, я развернулась, намереваясь покинуть этих двоих, но меня окликнули.