Бесчувственная
Шрифт:
– Как он имел тебя, а? Брал силой или ты сама раздвинула ноги?
– втиснувшись коленом между моих ног, допытывался он, а меня опять затошнило.
Попытавшись вырваться, я сделала себе лишь хуже, и мне достался ощутимый болезненный удар, рассчитанный, чтобы на время заставить девушку превратиться в беспомощное тело. У меня в глазах закружился хоровод из ярких искр, а голова закружилась, и этого Эдварду хватило. Он толкнул меня в сторону дивана, стоящего тут же, рядом, а сам навалился сверху, задирая на мне платье и ощупывая, как кусок мяса, до которого наконец- то дорвался.
– Знаешь, я лично отправил
– Она тоже слишком много о себе думала… Вечно крутилась передо мной, отказывала, хотя я обещал ей всё! Но твой отец её будто приворожил к себе!
Чужие пальцы больно сжали бедро, пока другой рукой меня лапали за грудь, и я думала, что мои внутренние органы расплющатся под весом этого монстра. Он приподнялся, дав мне вздохнуть, наградил парой пощёчин, радуясь, что я всё чувствую, а вот меня порадовало, что ко мне вместе с ненужной сейчас чувствительностью начала возвращаться осознанность.
– Вы… пожалеете.
В ответ на мой лепет он расхохотался, и я тоже улыбнулась разбитыми губами, пока внутри меня зрела и скручивались чёрные водовороты.
– Это мне жаль, что для нас с тобой всё так быстро закончиться, - покачал головой Эдвард, склоняясь ко мне для самого отвратительного на свете поцелуя, а я просто молилась. Молилась всем, кого могла вспомнить, ощущая, как что-то во мне всё нарастает и нарастает, грозясь вырваться наружу в любой момент.
– Будь послушной девочкой и, возможно, я буду нежным.
Нет, нет, нет… Пожалуйста, пусть всё это будет просто страшным сном!
Его губы, пахнущие вином, и зловонное дыхание почти коснулось моих губ, и я зажмурилась, чтобы этого не видеть, пульс зачастил где-то в горле, но со мной ничего так и не произошло. Раздалось кряхтение, словно мужчина надо мной подавился воздухом, и когда я распахнула веки мне понадобилась вся моя выдержка, чтобы просто не завопить от первобытного ужаса, охватившего меня с ног до головы.
Сначала с застывшего Эдварда начала слезать кожа, оголяя неправдоподобно яркие жгуты мышц и неестественно выпученные глазные яблоки, а потом стали обнажаться и кости, стремительно превращаясь в труху, оседающую прямо на мою кожу. И всё закончилось в считанные секунды. Я подавила желание закричать, зажала рот обеими ладонями, и слезла соскользнула с дивана на пол, едва сумев встать на дрожащие ноги.
Задерживаться здесь не имело смысла. Стряхнув с себя эту труху, я рванула обратно, летя вниз по лестнице, и едва оказалась в подвале, готова была вопить от разочарования. Ни девчонок, ни Лианы здесь уже не было, и я побежала в сторону другого выхода, который охранялся двумя здоровыми охранниками, встретившими меня ухмылками. Им не удалось меня остановить. Моя сила, будто осознав, что ей ничто не препятствует, устремилась дальше, будто точно зная, кого испепелить следующим.
Они не могли далеко уйти, и вскоре, преодолев парочку никем не охраняемых построек, я заметила впереди кавалькаду из белых развевающихся нарядов. Лиана будто робот вела девушек, скованных тяжёлой цепью, и я поняла, что её тоже чем-то опоили, но в тот момент её судьба была мне безразлична. Злость и боль за чужие жизни, что вновь собирались отобрать, застилала глаза, и там, где я шла, оставался след из выжженной травы. Я сама стала убийцей.
– На твоём месте я бы остановился,
– Ты же не хочешь, чтобы твой папочка потерял голову?
Он держал в захвате Аркана Смерти отца, и нити сил сплелись в удавку вокруг его горла, пока папа задыхался, но смотрел на меня взглядом несломленного человека.
– Отпустите его!
– Оглянись, детка, - вокруг нас кольцом вспыхнуло защитное кольцо, раздавшись на мили вперёд.
– Никто не сможет попасть сюда, ведь нас защищают их же кристаллы, - и когда он коснулся украшения на своей собственной шее, выудив его наружу, в стороне зашипела Ника.
– Чёрный кристалл… Вот, как они защищают себя от нас!
Инспектор лишь польщённо поклонился, а с соседних площадок послышались пьяные возгласы других тварей, уже собравшихся к началу представления. Девушки занервничали, оглядываясь на тех, кто уже предвкушал жестокую забаву, и магия во мне всколыхнулась, вот только мне пришлось взять её на поводок.
– А теперь вернись в строй и следуй правилам, если желаешь, чтобы я оставил жизнь твоему никчёмному отцу. Лиана, детка, дай ей ещё порошка.
Она послушно кивнула, сама приблизившись ко мне, и когда подошла, я вся подобралась, но Лиана незаметно вложила мне в ладонь свой кристалл, шепнул одними губами:
– Ударь меня и беги в лес.
Я не знала, почему тело среагировало быстрее мозга, и кулак сам взметнулся к лицу помощницы Палача, так и оставшейся на его стороне, однако девушка вполне натурально не удержалась на ногах и упала под возгласы удивления. Я же со всех ног помчалась в сторону леса, видя тропу, как днём, а кристалл в руке светился всё сильнее, сам ведя в нужном направлении. У меня была фора, пока одержимые животные не начали меня преследовать, но знала, что времени в обрез — за спиной, пусть ещё и вдалеке уже слышались предупредительные выстрелы, но я бежала так быстро, как могла.
Защитный контур заметно подрагивал по мере того, как я приближалась, хотя мне казалось, что я его никогда не достигну. Он мерцал где-то впереди, реагируя на близость кристалла, а потом я увидела, что есть нечто, гораздо ближе — что-то, что точно так же отзывается магии, и ускорилась. Я почти добралась до сияющего круга посреди леса, уверенная, что именно здесь маги накладывали защиту, и уже собралась разрушить её, когда в спину что-то со свистом вонзилось.
Упав на колени, я выронила кристалл, и на него с хрустом наступили тяжёлые ботинки, а сверху навис инспектор, перезаряжая ружьё для нового выстрела.
– Это была отличная пробежка, но в этом мире выживает сильнейший, Ная.
Боль разлилась по телу мгновенно, и я ощущала толчки крови, выливающейся из раны, когда попыталась перевернуться на спину. Это было обидно — умереть вот так, глядя в лицо врагу, когда почти достигла цели, и эти эмоции душили, из глаз катились слёзы несправедливости, но что самое мерзкое заключалось в том, что старик всё понимал. Его печальная ухмылка меня окончательно разозлила.
– Последнее желание, девочка?
– он наклонился чуть ниже, на секунду становясь тем добреньким полицейским, и моя онемевшая от боли рука схватилась за его кристалл, свесившийся вниз, а в крови вспыхнул последний пожар.