Беседы о Сталине
Шрифт:
Увидев нас, Сталин сказал пару серьезных резких слов в мой адрес: «У тебя что, на шее задница вместо головы?» Но эта вспышка гнева была секундной. Потом очень спокойно объяснил, что в этой книге описаны тысячи лет истории, что она далась потом и буквально кровью сотен людей, которые собирали факты, записывали, другими способами передавали, переписывали, хранили эти сведения. А потом ученые историки десятки лет перерабатывали эти сведения, чтобы дать нам представление об истории человечества. А ты?!
Велел нам взять шило, нитки, клей и привести книгу в порядок. Кстати, Василий в свои 13 лет имел элементарные навыки переплетного дела. Вообще он был мастер
Сталин на это заметил: «Имейте в виду: у ветра может быть большая сила. Он может и помогать, и разрушать». И тут же нам сказал, что создаются ветровые двигатели, где с помощью ветра получают электроэнергию. Спросил: «Вы про ветряные мельницы знаете? Ветер у ветряных мельниц вращает валы, давит на лопасти, на крылья, вращает их, крутит вал, а вал крутит жернова, которые и размалывают зерно до муки. Есть книги про эти мельницы. Почитайте. Там вы найдете много интересного». Вот такая история была с книгой.
По ходу разговора Сталин объяснял многие вещи так просто и ясно, что запоминалось на всю жизнь. Мы с Василием, получив задания по книгам, потом отвечали на вопросы Кирова и Сталина, и я не помню, чтобы даже учителя в школе могли так чётко формулировать вопросы, так толково и доходчиво объяснять. Например, отвечая, я перепутал и вместо «Плутарха» сказал «плутократ». Сталин поиронизировал на мой счёт, но тут же растолковал значение слов «плутократ», а затем «демократ», «аристократ». Очень ненавязчиво, понятно и доступно для понимания. При объяснении значения слова «плутократ» коснулся политической и социальной обстановки в мире и стране.
Или как-то я читал текст, книга была старой. И там встретилась буква «фита» – это такой кружок, а поперёк волнистая линия. Я вместо города Фивы прочитал «Оивы». Сталин объяснил, что это за буква, почему её сейчас нет. Сказал, что нужно обучать людей грамоте, чтобы они умели читать и писать, и сделать так, чтобы обучиться можно было быстрее максимально большому количеству людей. Эти буквы – фита, ять – останутся для профессоров-лингвистов, а чтобы всем проще и быстрее научиться, азбуку немного упростили.
Ну, а если мы не очень хорошо выполняли задания, Сталин спрашивал: «Дорогой товарищ Киров, как вы думаете, будем мы наказывать их сегодня?» Киров отвечал: «Великий вождь, давай не станем их наказывать на этот раз. Простим их». «Да? Считаете, что нужно на этот раз простить? Тогда так и сделаем, сегодня не станем их наказывать».
Корр.: Как часто приезжал туда Сталин?
А.С.: Сталин приезжал туда с начала 30-х годов практически каждый год. Мы с Василием жили там с конца июля весь август в 1934 году. А приезжал Сталин не отдыхать в том смысле, в котором об этом говорят курортники, а лечить ревматизм. Он ехал на Мацестинские воды. Сначала на Мацесту ездили каждый раз машиной, а потом поставили насос, провели трубу, получился маленький бассейн или большая ванна, чтобы не нужно было отлучаться надолго и отрываться от работы.
Каждый день он получал большую почту, работал там и телеграф. Практически ежедневно прилетал самолет «Р-5» фельдъегерской связи. Прилетал на аэродром, находившийся на территории Сочи, предназначенный для легких самолетов: У-2, Р-5 (тоже самолет Поликарпова, созданный ещё в 20-х годах, самолет-долгожитель. Он перестал выпускаться только после войны). Доставлялись материалы и отвозились проработанные. Сталин не любил скопление бумаг. Он к документам относился очень серьёзно. И, по рассказам, никогда не допускал лишних экземпляров документов. Расчёт рассылки, как правило, делал сам. И потом знали, что нужно сохранить, а что – уничтожить. Потому-то так трудно было противникам узнать планы Сталина и его решения. Ведь как узнавали? Документы прочитывали, крали их, фотографировали. А у Сталина лишних бесконтрольных экземпляров документов не было. Он очень заботился о соблюдении режима секретности.
Они очень дружили с Кировым: тот после Надежды Сергеевны был самым близким другом. Сталин о-очень хорошо относился к своему тестю Сергею Яковлевичу. Но у того в какой-то мере была своя жизнь. Когда Сергей Яковлевич переехал из Петрограда в Москву, первоначально у него была комната в «Метрополе». Потом он переехал на улицу Серафомовича дом 2, квартиру там получил. Это был 1931 год. Когда началась война, он часть своей квартиры отдал. А сам после этого жил в основном в Зубалово. Сергей Яковлевич был обаятельнейший человек. В душе – бунтарь, абсолютно бескорыстный, честный человек. Высочайший мастер: блестящий сантехник, блестящий электрик. Я не люблю превосходных форм, но о нём иначе не скажешь. Он проверял всё электричество в доме, и когда для профилактической проверки приходили рабочие по вопросам электрики, слесарным делам, сантехническим, то просто-напросто Сергей Яковлевич показывал, как и что. Хотя они и сами были мастера, но он для них был образцом мастерства. И неслучайно, несмотря на то, что он был членом партии с 1898 года, был врагом буржуазии и своих хозяев, его хозяева часто прикрывали от полиции, чтобы не потерять такого большого мастера.
Когда он переехал в Петроград, работал в «Ленэнерго» и когда начался саботаж работников «Ленэнерго», то он определённое время сам возглавлял эту структуру. То есть руководил всей энергетикой и энергетическим обеспечением города.
Надо отметить, что среди коммунистов, настоящих большевиков, было немало очень высоких профессионалов в своем деле, и этот высочайший профессионализм им помогал в работе, а иногда прикрывал их революционную деятельность за счет очень высоких знаний, умений наладить или, наоборот, когда нужно -что-то разрушить.
На даче была повариха, ее подбирал на работу Власик, что входило в его обязанности начальника службы охраны.
Не сказать о Власике нельзя. Это был подвижник, который года с 1928-го работал при Сталине, а с 1930 года он официально был начальником охраны. Потом был начальником главного управления охраны. Основной обязанностью его было обеспечение безопасности Сталина. Труд этот был нечеловеческий. Всегда ответственность головой, всегда жизнь на острие. Он прекрасно знал и друзей, и недругов Сталина. И знал, что его жизнь и жизнь Сталина очень тесно связаны между собой, и неслучайно, когда месяца за полтора-два до смерти Сталина вдруг его арестовали, он сказал, что меня арестовали, значит, скоро не будет Сталина. И, действительно, после этого ареста Сталин прожил немного.