Беседы с кураторами

Смит Терри

Эти темы задают тон ежедневному труду Зденки Бадовинац, директора Moderna galerija и Музея современного искусства Метелкова в Любляне. Осознавая необходимость создания нового национального художественного музея после развала Югославии в 1992 году и одновременно желая сохранить живой дух интернационализма, стоявший за «самоуправленческим социализмом», она разработала концепцию «музея параллельных нарративов», которая позволяла работать с двумя сопряженными институциями и двумя разными формами экспозиции. Свои музеологические инновации она сравнивает с художественной практикой авангардного коллектива Neue Slowenische Kunst («Новое словенское искусство»), с которым она сотрудничала на протяжении многих лет. Соответственно, искусство модернизма представлено в залах Moderna galerija по линии преемственности, когда одно художественное движение следует за другим, а произведения авангардистов начала XX века, художников-партизан Второй мировой войны и искусство «ретро-гардных» художественных групп восьмидесятых годов представлены в виде разрывов этой траектории. Между тем

в Музее Метелкова залы структурированы в соответствии с реакциями художников на множественные темпоральности, которые сегодня сосуществуют друг с другом и которых здесь выделено не менее одиннадцати! В нашей беседе концепция послевоенных авангардов, играющих большую роль в художественной практике и дискурсе после 1945 года в Центральной и Восточной Европе, противопоставляется идее неоавангарда, преобладающего сегодня в европейской и североамериканской критике. Современное искусство в этом регионе продолжает традиции вовлеченного художественного активизма, которому остается верен и Музей Метелкова, несмотря на подъем неолиберализма и консервативного национализма в последнее время.

Кураторы, работающие в Азии, сталкиваются с похожими проблемами, которые, правда, имеют свою специфику. Во время беседы в Художественном музее Мори в Токио его главный куратор Мами Катаока рассказала о том, как японское искусство стало современным в пятидесятые годы, и изложила историю развития художественных институтов с той поры. Мами Катаока показала непосредственную связь между социально-политическими условиями страны и ее историей искусства в анализе влияния ядерной аварии на Фукусиме 3 марта 2011 года на современное искусство Японии, чему посвящена выставка «Roppongi Crossing 2013: Out of Doubt» («Перекресток Роппонги 2013: вне сомнения»). Катаока также рассказывает о превратностях кураторства в контексте азиатского, западного и местного представления о том, что значит быть азиатом. Эти зачастую противоречивые точки зрения стали темой некоторых из ее групповых выставок, например «Phantoms of Asia: Contemporary Awakens the Past» («Призраки Азии: современное будит прошлое», 2012). Они также проявляются и на персональных выставках художников, таких как Ли Бул и Ай Вейвей. В противовес культурно окрашенным ориентирам, Катаока утверждает, что предназначение современной кураторской мысли и практики – воплощать и распространять идею того, что значит быть человеком в широком смысле слова.

Мари Кармен Рамирес, куратор отдела искусств Латинской Америки имени Вортама в Музее изящных искусств в Хьюстоне и директор-учредитель его Международного центра искусств Северной и Южной Америки, посвятила свою карьеру борьбе с эссенциалистскими представлениями о Латинской Америке и упрощенному восприятию искусства этого региона, который, не стоит забывать, состоит из двадцати национальных государств и намного большего количества этносов. В нашей беседе она рассказала о своем пути начиная с обучения в Пуэрто-Рико и США и до курирования выставок в этих странах, а также в Южной Америке и Испании. Этот разговор раскрывает противоречивую природу формирования идентичности в разных центрах художественной жизни и постоянное взаимодействие между ними. Тщательнее и смелее, чем кто-либо из кураторов, Рамирес исследует в своих выставках вопрос взаимоотношения латиноамериканских и европейских авангардов, а также пересечения между модернизмами обоих континентов и США.

Бадовинац, Катаока и Рамирес являют собой примеры музейных кураторов, ломающих стереотипы о том, что искусствоведческие исследования в кураторстве весьма пассивны и скромны. Они выносят рефлексивную музеологию на свет, буквально демонстрируя её на выставках, в процессе чего радикально трансформируют сам музей. Похожие инновации пробует осуществлять небольшое, но растущее число их коллег, среди которых Чарльз Эше (Музей Ван Аббе), Мануэль Борха-Вийель (Центр искусств королевы Софии) и Ярослав Сухан (Художественный музей, Лодзь).

Рефлексивное кураторство, которое своей темой избирает саму природу и историю кураторства, в используемых способах мышления составляет параллель теоретической рефлексии и искусствоведческим исследованиям, однако чаще всего действует с помощью самого естественного для кураторов медиума – самих выставок. Субъективный, апеллирующий к Gesamtkunstwerk способ производства выставок, который столь распространен сегодня, впервые вспыхнул в 1969 году, когда Харальд Зееман представил в Бернском кунстхалле выставку «Live in Your Head: When Attitudes Become Form: Works – Concepts – Processes – Situations – Information» («Живи в своей голове: Когда отношения становятся формой: работы, концепции, процессы, ситуации, информация») в бернском Кунстхалле. Это событие, благодаря живым воспоминаниям и обширной фотодокументации, стало легендарным в рамках как кураторского дискурса, так и возникающей сейчас истории кураторства. Можно ли в прямом смысле вернуться к ней сегодня – в форме воссозданной выставки? Это очень современный вопрос, и ответ на него оказался положительным: в июне 2013 года в венецианском Фонде Prada было представлено почти точное подобие выставки 1969 года. Выставка «Когда позиции становятся формой: Берн 1969 / Венеция 2013» быстро стала самым обсуждаемым проектом года и всплывает почти в каждой из бесед в этой книге. В разговоре с Джермано Челантом, директором Фонда Prada, державшим вступительное слово в Берне в 1969 году и выступившим в качестве куратора воссозданной выставки в 2013 году, обе выставки рассмотрены в деталях. Челант был близким союзником художников на протяжении всей своей карьеры:

в середине и конце шестидесятых он дал имя направлению арте повера и активно продвигал работу его мастеров, позже он устраивал выставки и писал монографии о большом количестве разных художников, в основном принадлежащих его поколению. Помимо этого, его карьера строилась на амбициозных инициативах: создании обзорных выставок на большие темы, нередко подразумевавших значительные вмешательства в архитектуру выставочных пространств.

Выставка «Когда позиции становятся формой» также значительно повлияла и на Йенса Хоффмана, который в 2012 году, будучи директором Института современного искусства Уоттиса в Сан-Франциско, создал выставку работ современных художников, вдохновленных участниками выставки Зеемана и ее наследием. Миниатюрная модель бернской выставки, представленная в первом зале наряду с документацией, задавала сценарий для всего проекта. На протяжении всей своей карьеры и в нынешней позиции заместителя директора Еврейского музея в Нью-Йорке Хоффман продолжает делать выставки, связанные с романами, пьесами, разного рода текстами, и многие другие. Будучи главным представителем этого стиля, Хоффман повлиял на утверждение откровенно постановочных или драматургических выставок в качестве отдельного кураторского модуса. Здесь, наряду с музеологическими инновациями Эше, Бадовинац и Борха-Вийеля, а также воссозданной Челантом выставкой «Когда позиции становятся формой», мы можем рассмотреть пятую парадигму современного кураторства: ре-курирование выставок прошлого, но не с археологической или антикварной точностью, а путем восстановления отдельных элементов с целью создания актуального для современного искусства, жизни или мысли высказывания.

За пределами музейного сектора и территории хорошо финансируемых частных фондов находятся небольшие и средние некоммерческие, нередко управляемые художниками, коллективные площадки, которые возникли в шестидесятые и семидесятые годы, а затем самостоятельно существовали и развивались во многих регионах. Сегодня они ведут борьбу за выживание, вызванную сокращением государственного финансирования и конкуренцией с частными фондами. Однако именно они были и во многих случаях остаются местами, наиболее благоприятствующими экспериментальному искусству и рефлексивному кураторству.

Инфраструктурный активизм стал, по сути, шестым типом кураторства. Он особенно необходим в ситуациях, где современное искусство является редкостью и ведет хрупкое существование в сложных культурных, правовых и политических условиях. Зои Батт – исполнительный директор и куратор S`an Art, небольшой площадки в Хошимине, ставшей важным центром экспериментальной деятельности с момента своего основания в 2007 году. Батт вдохновляют группы местных художников, создающие платформы для презентации и обсуждения художественных идей. Однако воплощаются лишь некоторые из них, и зачастую вопреки ревностному, некомпетентному и непоследовательному вмешательству властей. В такой ситуации ключевую роль играют иностранные связи и партнерства с институциями в других регионах. Условные платформы подобного рода появляются во многих местах: они дают надежду, что у искусства и вовлеченного кураторства есть будущее в этом все более беспокойном мире.

Почти все темы, которые поднимались в этих беседах, возникают в интервью с Марией Линд, куратором, директором художественного центра и теоретиком. Мы подробно обсудили ее противоречивую концепцию «кураторского», интерфейс художника и куратора, активистское кураторство, организацию инфраструктуры на «относительной периферии» Европейского Союза в период неолиберального поворота, а также ее директорскую политику Кунстхалле Тенста, альтернативного пространства в пригороде Стокгольма. Линд изначально описала свое понимание различия кураторства и «кураторского» по аналогии с разделением политического и политики у Шанталь Муфф, которое предполагает противопоставление полемической и эмпирической практики политического движения к подлинной демократии действию в рамках якобы согласованной, но на практике фундаментально противоречивой области, посвященной неосуществимой задаче навязывания гегемонии через «институциализацию собственных процессов» [10] . В статье, опубликованной в 2009 году в журнале Artforum, Линд утверждает, что «„кураторское“ должно превосходить эту расширенную область, многомерную роль, включающую критику, редактуру, образование и привлечение денежных средств» [11] . В нашей беседе на страницах этой книги она уточняет свое определение, добавляя, что:

10

Mouffe C. On the Political: Thinking in Action. London: Routledge, 2005.

11

Lind M. The Curatorial // Artforum. Vol. 68. № 2 (October 2009). P. 103.

«„Кураторство“ относится к технической стороне вещей и может принимать разные формы и очертания: создание выставок, заказ отдельных произведений, организацию видеопросмотров или серий семинаров, воркшопов и т. д. Но „практика кураторского“ подразумевает реализацию этих задач с ощущением и четким пониманием того, почему они выполняются именно так, именно в это время и по отношению к этому искусству, а также к вопросам, которые оно поднимает или предлагает. „Кураторское“ основано на стремлении выйти за пределы статус-кво».