Бешеная

Бушков Александр Александрович

– Ну нет, – сказала Даша шефу. – Я готова поверить в любые чудеса, но только не в то, что Олечка Ольминская была полковником десанта…

– Какая-нибудь передача? – судя по лицу, ему очень хотелось выругаться, но он держался. – Значит, мы на сегодняшний день имеем одну «пионерку» и одну «полковника». В бога душу мать, но ведь должно же это что-то означать…

– Артемьев мне вчера сказал, что его доченька якобы была эскортницей, – сказала Даша. – Правда, она-то как раз единственная среди трех оказалась не ряженой…

– Ну-ка, подробнее!

– А

нету никаких подробностей, – призналась Даша. – Я до него добралась вчера уже поздним вечером, он там увлеченно цапался с женой, возвестил громогласно, что в результате ее воспитания девка подалась в эскортницы, заглотнул ударную дозу и тут же вырубился…

– Пошли машину. Я им сам займусь. Вон там, в «семерке», мои хлопцы.

– Не надо, а? – сказала Даша. – Привезут его в состоянии жуткого бодуна, начнет блевать или гнать истерику – возись с ним… Я лучше к нему отправлю сейчас Славку, он у меня умеет с похмельными контакт устанавливать. А?

– Ладно. Славка сейчас работает на четвертом, там и ищи. А заодно проинспектируй, как там опрос продвигается. «Алмаз-ТВ» работает с шести утра, я туда сам поеду. В конторе встретимся. Марш! Все равно нечего тебе тут больше делать…

Он был прав. Даша, еще раз оглянувшись на распластанную фигурку в неожиданном, нелепом мундирчике, направилась к дому. У оцепления местах в трех имели место перебранки – омоновцы никого не подпускали к гаражам, и обитатели «свечки», неожиданно оказавшись отрезанными от любимых стальных коней, пытались бунтовать – но безрезультатно, конечно.

Дом внутри напоминал ожившие кадры из американского боевика – разве что форма на действующих лицах была отечественная. На каждой площадке торчал поставленный на всякий случай милиционер в форме. На каждой площадке суетились сыскари в форме и в штатском, большей частью совершенно незнакомые, – звонили в двери, махали корочками перед боязливо выглядывавшими в щелочку хозяевами, где-то так и беседовали через дверь, где-то толковали в прихожей. Суета стояла, как на вокзале.

Уже на втором этаже Даша, перехватив опера меж двумя квартирами, узнала, что обитатели той, откуда он только что вышел, несколько раз видели в лифте… «кого бы вы думали? Саму Ольгу Ольминскую».

Мечту мужиков, оказалось, не единожды лицезрели и жители четвертого этажа – это уже сообщил запаленный Слава. Даша решительно сняла его с задания, благо успел обойти три квартиры из четырех (их и в самом деле оказалось – по четыре на площадке), и отправила к Артемьеву, настрого приказав превзойти в хитрой дипломатии и галантерейности самого себя. А сама стала не спеша подниматься наверх.

Меж шестым и седьмым услышала приближавшийся сверху грохот ботинок. Остановилась. Вниз сломя голову летел светловолосый детина в распахнутой куртке, с шапкой в руке. Судя по его охваченной неповторимым охотничьим азартом физиономии, детина был – свой.

Не раздумывая, Даша загородила проход и скрестила поднятые руки. Он недоуменно

притормозил, ухватившись за перила, сердито уставился на нее:

– Киса, с дороги!

– Я не киса, – сказала Даша. – Капитан Шевчук, городское угро. Обзовитесь.

– Старший лейтенант Архипенко, оперуполно…

– Стоп, – сказала Даша. – Октябрьский РОВД?

– Ага.

– Куда летим, к кому летим? Дело, кстати, на мне.

– Воловиков…

– Только что уехал. Так что излагай мне. Кого нашел?

– Девочку, которая звонила дежурному. Она видела…

– Кр-ругом и шагом марш! – распорядилась Даша и первой кинулась по лестнице наверх.

Старлей вскоре обогнал ее и затопал впереди. На восьмом этаже свернул на площадку, позвонил у ближайшей двери. Открыла девчонка лет шестнадцати, отпихивая ногой пытавшегося прорваться на лестницу кокера, серого с черными пятнами. Перехватила его поперек пуза, подняла на руки и отступила, пропуская их в квартиру, обставленную прилично, но без особой роскоши, смахивавшую скорее на дорогой гостиничный номер. Такое уж у Даши осталось впечатление.

Кокер отчаянно извивался, пытаясь цапнуть ее за руку.

– Да уймись ты, зануда! – девчонка ловко забросила его в другую комнату и плотно притворила дверь. Кокер протестующе орал внутри, царапался. – Вы проходите… А это кто, тоже из милиции?

– Капитан Шевчук, уголовный розыск, – привычно выплюнула Даша. – А вы?

– Анжела… Анжелика… – она чуть подумала. – Валентиновна. Изместьева. А у вас пистолет есть?

– Маузер. В деревянной кобуре, – сказала Даша, опускаясь на ближайший стул. – Только он у меня в сейфе… Так кого вы видели, Анжелика Валентиновна?

– А он ее точно, убил? Ольгу Ольминскую?

– Убил, – сказала Даша.

Девчонка (самая типичная – намазанная мордашка, модная короткая стрижка, огромные пластмассовые серьги) таращилась на сыскарей скорее восторженно – но восторг определенно имел причиной не их самих как индивидуумов, а случившуюся в двух шагах отсюда шумную криминальную драму. Что поделать, в шестнадцать лет как-то не умеют еще толком сострадать, смерть представляется чем-то абстрактным, а уж собственная смерть – и вовсе сказочкой, дурацкой выдумкой взрослых. Да и по ящику эти нынешние видят раз в десять больше крови, чем Даша в их годочки… Так что нечего удивляться и охать насчет черствости юного поколения – другие они, как водится, вот и все…

– Значит, вы и Ольминскую видели? – спросила Даша.

– Ага. И вечером, и утром.

– Давайте-ка по порядку, – сказала Даша. Оглянулась – но районный сыскарь уже вытащил бланк из папочки и примостился с авторучкой наперевес на краешке стола. – Вы здесь живете?

– Да иногда. Когда с родами поцапаюсь. С родителями…

– Я поняла, – сказала Даша терпеливо. – А так это чья квартира?

– Надина. Это моя старшая сестра. Она в хорошей фирме пашет, вот и дали кредит. «Шантарск-Телестар», слышали?