Бешенство небес

Новак Илья

– Уничтожен один овум, тот, на который упал малый мир пельмаров.

– Пельмаров? – переспросил Смолик.

– Так называл их Кавачи. Его отец был знаком с ними. Пельмары строят бронгов. Их мир атаковали варварские миры джайрини и...

– Да, джайрини! – воскликнул Тео. – Это еще что значит? Кто такие джайрини? И что...

– Этого не знает Квази – этого не знают ситэки. Полагаем, рой варварских миров относится ко внутренним племенам, обитателям области Стоглав. Их миры иные, там только механика. Они небольшие, могут отделять от себя острова.

Они нападают на другие миры.

– Нападают – и что дальше?

– Они – хищники, и обитатели их тоже хищники. Они разрушат внутренности Аквалона, сожрут их. Они как саранча или муравьи. Плоть мира – то, чем они питаются, и она же – топливо для их двигателей. Они – пираты Сферы. Умерший мир либо падает к подножиям деревьев Каварга, либо остается висеть неподвижно. Он начинает гнить, зловоние окутывает его, и все его обитатели, не погибшие при нападении джайрини, умирают в муках. Это ждет Аквалон.

– Внутренние племена... Так, может, тот мир, что лежит на нашем пути, уничтожен джайрини? – предположил Смолик. – А, хозяйка, как тебе такая идея? Мне показалось, над ним будто стая мух вьется... Ну точно! И теперь, когда Аквалон подлетел ближе, один из этих варварских миров к нам и... Но зачем? Хочет отбить Аквалону второй овум?

Фавн Сив закивал.

– Если и второй овум будет разрушен, то, что бы ни делали мы, Аквалон уже не сможет подняться, врежется в мертвый мир. Все варварские миры набросятся на нас: Аквалону конец. Уже сейчас он неповоротлив, ведь один овум раздавлен. Не может управлять собой, не может взлететь...

– Так как же помочь? – спросила Арлея.

Фавн Сив подвигал губами, сделал несколько жестов...

– Нет, – сказал Тео. – Непонятно.

Тогда Молчун, спустив к полу тощие ноги, еще раз макнул перо в чернильницу.

– Фер... – прочитал Смолик. – Фер-мент. Фермент. Это еще что такое?

– Надо взять его. Вещество, которое вырабатывает овум. Доставить в Канис Топос под светилом. Там... – Молчун замер. Развел руками, поднял глаза к потолку, размышляя. – Штурвал? Пульт управления? Рубка? Рубка! Там рубка. Доставить туда фермент – это как лечение. Аквалон как лекарь для самого себя. Он сможет излечиться, а после взлететь. Но надо спешить. Варварский мир прилетел не зря. Если джайрини уничтожат второй овум, Аквалону не подняться никогда. Мы...

– Хорошо, а что дальше? – перебил Тео. – Допустим, у нас все вышло: мы отбились от роя, миновали мертвый мир... Аквалон обречен вечно лететь по лесу Каварга? А если он врежется в одно из деревьев? А если варварские миры опять нападут? Есть какая-то цель?

– Вознестись в Мегалон.

– Мегалон? Его упоминало Квази. Что это?

– Ситэки не знают этого. Он еще называется Порт Миров.

Раздались шаги, и все посмотрели на дверь. Появившийся в проеме боцман Арштуг сказал:

– Ракушка приплыла, капитан. На ней мистер Кокачин. Говорит, правитель Чиорана...

– Приглашает нас в гости, – перебил Тео, поднимаясь на ноги. – Ведь ты это хотел сказать, а?

По лицу Арштуга было видно, что он хотел сказать нечто вроде «требует вас к себе», – но боцман лишь кашлянул в ответ.

– Идем, – решил Смолик. – Надо обдумать все это, а то у меня голову распирает, может лопнуть, как... – Он пошевелил пальцами, нахмурился, но впервые в жизни не смог подобрать подходящего сравнения.

Арлея еще не бывала в тхайских ракушках. На доррите имелись две стеклянные палубы: на верхней располагались стрелки, на нижней гребцы. Сквозь одинаковые круглые отверстия в бортах проходили цевья стеклянных весел.

Гостей усадили на сиденье ближе к корме. Внутреннюю полость ракушки озарял переливчатый свет, и девушке вдруг показалось, что она попала на небо, точнее, внутрьнеба – в середину теплой синей субстанции, которая мягким толстым слоем накрывала Аквалон. Вместо потолка была вторая палуба, к ней прижимались подошвы ботинок или босые ступни матросов, чьи силуэты виднелись сквозь стекло. Все звуки сопровождало короткое тихое эхо.

Гребцы, два ряда по семь человек, налегли на весла, и ракушка поплыла. Склонившись к уху хозяйки, Тео Смолик тихо сказал:

– Ты ведь раньше не имела счастья лицезреть его превосходительство? Ну так предупреждаю: ничему не удивляйся. Чиорана с детства более всего прочего интересуется серапионами. Изучал их, пытался использовать в своих войсках и всю жизнь хотел наладить с ними связь. Он почитает их. Ну как туземцы своих островных демонов. Если бы не был правителем, я бы сказал о нем так: свихнулся напрочь. Прекрасный человек, вот только безжалостный сумасбродный псих.

У носа дорриты к отверстию в верхней палубе тянулась отлитая из стекла винтовая лесенка. Вскоре по ней спустился господин Кокачин и подошел к пассажирам.

– Чиорана недоволен, – хмуро сказал он. – Недоволен, что принцесса опять выскользнула из его рук. И жаждет отомстить Маричу Алие, хотя пока не имеет такой возможности.

Арлея слушала вполуха, глядя то по сторонам, то вверх: небо и облака, другие раковины вокруг, эфиропланы, завалы камней, берега... она видела даже «Быстрый», плывущий впереди. Хотя окружающий мир был искажен и словно затянут густым синим туманом.

– Что Чиорана хочет от нас? – спросил Смолик.

– По-моему, он сам не знает. Желает поговорить. Он... Де Смол, а ты когда в последний раз видел правителя?

Услышав эти слова, Арлея оглянулась.

– Ты лично знаком с его превосходительством?

Капитан, скосив на нее глаза, ухмыльнулся.

– Не рассказывал? – спросил Кокачин. – Ха! Ну да, знаком... Хорошо знаком, я бы сказал. Так вот, де Смол, наш правитель изменился. Он... сделал себе операцию. Уже третью. Первую, на гортани, ты, кажется, застал? Ну вот, а недавно врачи, специально приглашенные из Гельштата, за очень большие деньги сделали еще две. Теперь понять его превосходительство иногда бывает трудновато.