Бешеный Лис
Шрифт:
– Об чем еще поговорить надо? – Староста традиционно откладывал главное событие напоследок: после получения жребиев собравшихся на месте уже не удержишь никакими силами. – Кто чего сказать или спросить хочет?
– А что здесь малец делает?
Бурей, как и в прошлый раз, даже не повернулся в Мишкину сторону, впрочем, ни на кого другого он тоже не смотрел, прогудел свой вопрос себе в бороду, словно размышлял вслух.
– Отрока Михайла привел девятый десяток. – Аристарх повернулся к Говоруну. – Лука,
– Отрок Михаил был послан в дозор вместе с моими людьми…
Говорун он и есть Говорун. Далее последовало: красочное описание оперативной обстановки на маршруте движения воинской колонны, не менее красочное описание коварства врага, замыслившего поголовно истребить славных ратнинских воинов, подробная характеристика соотношения сил в начале, кульминации и концовке боя…
Мишке так и представилось: лежит раненый мальчишка на высотке за пулеметом, а на него со всех сторон надвигаются несметные толпы врагов под барабанный бой и стройными рядами, как в кинофильме «Чапаев».
– …А потому тридцать шесть ратников посчитали, что отрок Михаил имеет право на долю в добыче. Ущерба же остальным от того не будет, потому что трое ратников за провинность лишены своих долей вообще, а семеро получат половинную долю.
– Что скажете, честные мужи?
Самым первым голос подал Пентюх – муж Доньки:
– Гнать! Не давать ничего!
Право голоса он имел, поскольку дважды, по молодости, участвовал в бою. Оба раза, правда, совершенно неудачно. В первые же минуты его вышибали из седла, но, проявляя удивительную юркость, Пентюх умудрялся не дать затоптать себя насмерть и отделывался только ушибами да переломами. После второго раза его списали в обоз, против чего он сам ни словом не возразил. Однако факт оставался фактом: какое-то время Пентюх был строевым ратником и право голоса, по обычаю, за ним сохранялось.
– Не было такого раньше, не по обычаю!
Это подал голос кто-то из десятка «лидера оппозиции» Пимена.
– Было! Два раза! – Опять голос из обоза – кто-то из бывалых ветеранов. – Один раз твоего отца, Аристарх, так наградили за то, что, раненый, коня насмерть загнав, донес важную весть и тем всю сотню выручил. Другой раз Луку Говоруна приветили. Это многие помнить должны. Ему еще и пятнадцати годов не было, а он тогда семерых половцев из лука положил, а один из тех половцев ханом оказался! Было, по обычаю!
– Как решать будем, Корней Агеич? По обычаю, можно и так, и эдак. Раз такое уже было, то можешь ты повелеть следовать примеру пращуров. Но если есть сомнение, подходит ли нынешний случай под обычай, можно и всех спросить.
– Ну да! – снова заорал Пентюх. – Он сейчас своему вну…
Бурей даже поленился рукой пошевелить, лягнул Пентюха пяткой.
– Кхе! Случай сомнительный. Пусть все решают, а ты, Аристарх, в сотенную летопись все три случая впиши,
«Так я до этой летописи и не добрался, а жаль, много там интересного, наверно, есть».
– Так, слушайте все! Если посчитаете, что отрок Михаил награды достоин, говорите «да», если думаете, что недостоин, говорите «нет». Всем понятно?
– Понятно!
– Давай, время не тяни.
– Не дураки, чего каждый раз… – загомонили собравшиеся.
– Тихо! Первый десяток! Данила? – Аристарх начал перекличку.
– Три голоса. Да!
– Второй десяток. Егор?
– Шесть голосов. Нет!
– Третий десяток. Фома?
– Шесть голосов – «да», один голос – «нет».
– Четвертый десяток. Пимен?
– Пятнадцать голосов. Да!
«Странно, вроде бы Пимен должен был своих против настроить? Или он что-то крутит?»
– Пятый… эх! Нет пятого. Шестой, гм, десяток. Анисим?
– Да какой я теперь десяток? Один голос. Да!
«От него люди к нам ушли и другого десятника себе выбрали – Игната».
– Седьмой десяток. Глеб?
– То же самое!
– Да или нет?
– Да! Один голос, чтоб вас всех!
«От него тоже ушли, но Аким не справился».
– Восьмой… тоже нет… Девятый. Лука?
– Десять голосов. Да!
– Десятый. Алексей?
– Десять голосов. Да!
– Одиннадцатый… Корней Агеич, ты Игната десятником утверждаешь?
– Утверждаю!
– Одиннадцатый десяток. Игнат?
– Девять голосов. Да!
– Так, а с этими что делать? Из десятка ушли, десятника нет – Лука, ты их к себе берешь, что ли?
«Сироты» нестройно загалдели:
– Хотим обратно Глеба десятником!
– Это как? Вы же от него ушли, а сотник вам разрешил себе десятника избрать.
– Да не уходили мы… его дома не было…
– Нет, вы слыхали? – Аристарх оглядел собравшихся, словно сомневался, что его слышно всем. – Десяток своего десятника найти не может! Вы что, все пьяные были?
– Искали мы… времени мало было, Лука торопил… ну вот… временно, в общем… думали: догонит.
– Глеб, ты где был-то?
В толпе послышались смешки:
– Ну мало ли… по делам… отлучился.
– Ага! У холостого дел много!
– А как дело-то зовут?
– Так у него чуть не каждую неделю… новое дело. Не упомнишь!
– Хоть бы упреждал: сегодня, мол, такое дело, а завтра…
Аристарх немного послушал галдеж, потом хлопнул по столу ладонью:
– Тихо! Развеселились… Корней Агеич, десятник без десятка, десяток без десятника, да еще и обгадились. Позорище! До казни дело довели! И этот… кобелина, дела у него! Решай, сотник, время идет!