Бешеный Тигр Кровавой Хабанеро
Шрифт:
Саске попал ногой в петлю хитрой конструкции и оказался подвешенным вниз головой на ветке дерева. Напомнил мне Буратино, а я такой в этом случае — Кот Базилио. Наруто дадим роль Лиса Алиса, хотя, здесь мальчик так и не стал носителем демона. Помнится, Кобо-сан говорил на том собрании, что девятихвостого запечатали обратно в Кушину.
Киба вместе с Оленем запутались в сети. Их ноги спеленало такой верёвкой с камнями, и они стали похожи на мясной рулет. Или это у меня снова аппетит разыгрался?
Ох, помрёшь с такими ниндзями со смеху.
Не стал я ждать, пока они из всего этого выпутаются, а направился обратно к Куромару. Хотелось срочно переговорить по поводу прорыва в обучении с моим учителем-нинкеном. До реального управления чакрой ещё как пешком до Луны, но ускорение потока — это уже кое-что. Вот только есть снова захотелось и устал. Не только от шалостей с детьми, ещё с тренировки не совсем оправился. Да и день такой насыщенный! К тому же — начался очень рано. А я в дороге от Химачи почти и не спал.
* * *
— Ну что, сынок, как успехи? — сквозь сон я услышал голос Инузука Цуме.
Не знаю, как Киба, но я явственно почуял скрытую в нём насмешку. Ну да, ребёнок все штаны протёр, ботинки истоптал, чтобы найти кота даймё, а он, я, то есть, спокойно дрыхну под столом, развалившись на Куромару. Чувство выполненного долга — оно такое. Спишь себе и в ус не дуешь.
— Отстой, — буркнул Киба. — Меня там на улице ребята ждут. Я только хотел свисток взять.
— Так и не нашли Тору-чана? — издевательски-ласково спросила Цуме.
Вот это я понимаю — воспитание. Жестокая реальность мира шиноби. Лоханулся — и тебе родная мать сопли не подотрёт.
— Ещё и Акамару потерялся, — тяжко вздохнул ребёнок. — Ма-а… Что теперь делать? — захлюпал носом Киба, а голос такой… Грустный.
Что-то, правда, долго собакен мелкий дрыхнет. Уже и солнце скоро сядет. Я и сам забеспокоился. Ну ладно, ладно, добрая моя душа! Куда ж без меня-то? Что ж тут с этими мелкими ниндзя-оленями делать?! Кто-то же должен всех спасти и носы утереть.
Я вышел из-под стола, обогнув ноги Цуме, которая нас с Куромару прикрывала. Одарив
Киба нервно дёрнул двери, и я, важно маршируя, задрав хвост, покинул дом собаководов.
— О! — по-моему, одновременно сказали детишки, закруглив рты.
— Это же Тора-чан! — сказал Наруто. Спасибо, кэп, узнал.
Я вальяжно прошёл мимо ошарашенных пацанов и засеменил к тому месту, где оставил щенка.
— Идём за ним, — сказал Киба друзьям. — Ма сказала, что Тора-чан поможет найти Акамару.
Так я и двигался типа в охранении: двое слева, двое — справа и один замыкает. Между прочим, оказалось, что от такого способа передвижения я почти не устаю и двигаюсь на довольно приличной скорости. По крайней мере, как-то решил размяться и держался возле паланкина хозяйки, нисколько не уступая скорости повозки, в том числе тогда, когда быки довольно резво следовали по перегону. Мальчишки же почти бежали, не успевая за мной быстрым шагом.
Акамару нашёлся в тех же кустах, под лопушками, которыми я его заботливо прикрыл.
— Эй, щен, подъём! — пихнул я его лапой. Ветки за спиной раздвинулись, и в зелёное убежище заглянул Киба.
— Акамару?! — на глазах у пацанёнка чуть ли не слёзы проступили. Его нинкен зевнул во всю пасть и сладко потянулся, явно не понимая, к чему такое обилие чувств.
— Акамару! — щенка вытащили из кустов и представили публике.
Да, всё верно: хочешь сделать человека счастливым, сначала сделай ему плохо, а потом верни, как было.
— Какой умный Тора-чан! Ты нашёл собаку Кибы! — искренне восхитился мной Наруто. — Я же говорил, что вы сами виноваты, — обратился он уже к своим друганам. — Вели себя как недотёпы. А Тора очень хороший. И всё понимает.
Я подошёл к нему и зевнул. Покатай меня, большая черепаха!
— Тора-чан! — меня заботливо подняли и уложили на ручки. — Ух, а ты довольно тяжёлый!
А то! Я же ем и тренируюсь! Кот даймё — это не только весьма ценный мех, но и пять-шесть кило мышечной массы.
Под аккомпанемент моего мурлыкания пятёрка малолетних «шпаноби» потащила меня через Коноху. Я уцепился в плечи Наруто и изволил возлежать, придерживаемый под задницу, слушая обсуждение собственных злодеяний.
<