Бешеный волк
Шрифт:
Лада ждала его. Улыбнулась, когда он сел рядом. Улыбка у нее светлая, добрая, ласковая. Уже в который раз Родион ощутил прилив нежности.
– Мы едем домой? – спросила она.
– Домой, – кивнул он. – Сначала к тебе.
Лада очень хотела повидаться с родителями. Но, похоже, ей очень не хотелось оставаться без него. Привязалась она к нему, привыкла. От одной этой мысли светлело на душе.
– У тебя здесь мама? – робко спросила она.
– Мама, – кивнул Родион.
И тут до него дошло. Лада хочет познакомиться с его родителями. Нет, не так. Она хочет, чтобы он познакомил
В голову вдруг полезли мрачные мысли. Когда-то он знакомил с мамой Киру. Не так уж давно это было. Кира стала его женой. А потом… Он не простит себе, если то же самое случится с Ладой.
– Ты остановишься у нее?
– У меня свой дом.
Дом, в котором он жил с Кирой. Дом, в который он потом привел Элону. Еще немного, и настроение испортится окончательно.
– Только я поеду к маме, – продолжал он. – По Эдику страшно соскучился. Я тебя познакомлю с сыном. И с моей мамой. Хочешь?
– Хочу, – ярко улыбнулась она.
– А сегодня… Нет, завтра, я приглашаю тебя в ресторан.
Казалось бы, в этом нет ничего необычного. Но как раз наоборот, в этой фразе был заключен великий смысл.
Лада уже оправилась от потрясения. Стала такой, как прежде. Уже не обязательно вести себя с ней, как с маленькой девочкой. За ней можно ухаживать. И не стоит больше сдерживать чувства. Он любит ее. И она может ответить ему взаимностью.
– Я согласна, – мило улыбнулась она.
Да, похоже, эта девчонка будет принадлежать ему. Сердце радостно забилось в груди.
Нефтяные боссы собрались в малом зале «Заволжья». Все пытаются держать марку. Но далеко не у всех получается. Волнуются, переживают, опасаются за целостность собственной шкуры. Родион навис над ними, как дамоклов меч.
– Ну что, господа присяжные заседатели, – мрачно усмехнулся он. – Лед тронулся. Вам не кажется?
Ответом послужило гробовое молчание. Неужели деляги думают о гробах?
– Я понимаю, все хотят жить, – продолжал Родион. – И жить хорошо. Начиная с меня. Каждый крутится как может. Я кручусь. Вы крутитесь – это ваше право. Я не прокурор, за левые дела спрашивать не буду… Хотя нет, я как раз-то и прокурор. Договор дороже денег – есть такое? Есть. Был договор – вы отстегиваете процент, а мы решаем кое-какие проблемы. Только не соблюдается договор. Темните вы, господа. Свои дела без меня делаете. Поэтому с вас штраф. Был ваш «левак», стал наш… Какие претензии?
Претензии были. Но никто не решился их озвучить.
– Скажу больше. Это не все бабки, которые вы пустили налево. Далеко не все.
Нефтебоссы напряглись. Значит, Родион точно попал в цель. Их взгляды наполнились угрозой. Как ни крути, он хоть и удав, но они не кролики. Они скорее ежики. Их можно сожрать, но при этом непременно подавишься. Не такие уж они безобидные. Или, вернее, совсем не безобидные.
– Это ваши бабки. Хотя могут стать нашими. Вы уже в курсе, как это делается… А еще вы знаете, как дела не делаются. Поэтому настойчиво рекомендую вам правильно считывать процент с тех сумм, которые идут через ваши руки. Я имею в виду левые суммы. Это большие бабки, не вопрос. Но мы же не забираем у вас все. Каких-то тридцать с каплей процентов. А ведь можно драть все пятьдесят. И никуда вы не денетесь. Или есть куда?
Деваться дельцам некуда. И они это прекрасно понимали. Даже объяснять не пришлось. Против них сила родионовской «общины». Против них ОБЭП и прокуратура.
Но и они сами не лыком шиты. Поэтому на них не просто давить надо. С ними нужно договариваться. Колдун и Витек могли бы и сами с ними договориться. Но лучше, если это сделает Родион. Его авторитет как печать, закрепляющая договор.
Он еще раз проехался по ушам, еще раз объяснил ситуацию. И перешел на частности. Конкретной информации хватало. Поэтому разговор был долгим. Но закончился он тем, чем и должен был закончиться. Нефтедельцы обязались отстегивать треть от всех своих левых доходов. Родион же заручился их гарантиями. Дело тянуло на миллионы долларов. Криминальное дело. Но ведь Родион не отрекался от криминала…
На Ладу просто невозможно было смотреть – настолько сильное производила она впечатление. Она уже не та придавленная горем девчонка, которую он вырвал из рук выродков. Тепло родительского очага окончательно вернуло ее к жизни. Красивая, нежная, желанная… Можно было продолжать и продолжать в том же духе.
Лада не просто собиралась на свидание. Похоже, она стремилась к тому, чтобы потрясти Родиона. Искусно наложенный макияж, идеальная прическа, дорогое платье, подчеркивающее совершенство ее фигуры. Все это, конечно, хорошо. Но она бы в любом виде была неотразима.
– Куда мы едем? – ослепительно улыбаясь, спросила она.
– В ресторан, как я и обещал, – помогая ей сесть в машину, сказал Родион. – Я знаю одно чудесное местечко за городом.
– Почему за городом? – удивилась она.
– Потому что… – замялся он. – Потому что сам не знаю почему.
Объяснение он нашел, когда машины остановились возле небольшого ресторанчика на девятом километре Казанского шоссе. Над входной дверью светилась вывеска «Двое».
– Нас двое, – сказал он. – Ты и я…
Лада улыбнулась и подалась к нему, когда он взял ее за руку.
В небольшом уютном зале ресторана никого. Посетителей нет и сегодня уже не будет. Это место в полном их распоряжении. Только Родион и Лада, только он и она.
Родион остался с ней наедине. И не только потому, что ему так нравилось. Он не хотел, чтобы их видели вместе. Лада вдова Кеши Качка. Могли возникнуть кривотолки. А потом, он и сам вдовец. И Кира умерла не так уж давно…
Зря он подумал о покойной жене. Настроение испортилось. Родион помрачнел. И в голову полезли мрачные мысли.
Зато у Лады настроение на высоте, радостная улыбка не сходит с ее красивых губ. Она радовалась, шутила, рассказывала какие-то истории из своей жизни. Про Алика, про Кешу – молчок. За это он был ей благодарен. Родион улыбался ей в ответ, иногда вставлял слово. Но по большому счету он молчал. Мрачные мысли не желали выветриваться из головы.
Лада дегустировала шампанское, восхищалась подаваемыми блюдами. Ей было хорошо, весело. Но в один прекрасный момент она вдруг загрустила, в глазах появилась тоска.