Бесконечная борьба
Шрифт:
Нунулиец попятился.
– Полагаю, что мне пора на пост управления, Я должен послать наши войска на защиту носовой части корабля, на тот случай, если противник пойдет в наступление раньше, чем вы закончите переговоры. Походе, что это никого не заботит.
Он был прав. Модьюн уже понял, что убитые и раненные, чьи тела их окружали, - это те, кому удалось выбраться из бойни, которая шла ближе к хвосту корабля. Вероятно, гуньянские войска базировались в одном из больших парков, расположенных в той части звездолета.
– Ну что же, - сказал он вслух, - пожалуй, ваша идея неплоха. Понадобится точный расчет, к
Кажется, к нунулийцу возвращалась его обычная густосерая окраска.
– Между прочим, - заявил он, - специальное указание комитета предписывает мне без особой надобности не подвергать свою жизнь опасности. А я, всей душой стремясь к миру, кажется, нарушил его. Так что лучше мне поскорее уйти.
– Вы - и мир?... Вот уж не знаю...
– начал Модьюн и замолчал. Нунулиец уже стремительно удалился. Еще несколько минут, и он, шмыгнув в боковой коридор, исчез.
Модьюн пошел дальше. Из любопытства он включил сигнальную систему. Предосторожность была лишней - в таком ограниченном пространстве защита должна сработать автоматически. Почти сразу же поступил первый сигнал. Он означал, что за человеком ведется наблюдение, и при этом используются довольно сложные приборы, способные передавать изображение предметов на расстояние.
Миновав беззвучно раскрывшиеся двери, Модьюн оказался на территории, занятой гуньянами. Несколько аборигенов, по-видимому солдат, появились в коридоре за его спиной, отрезая путь к отступлению.
"Прекрасно, - подумал он.
– Надеюсь, они поняли, что я пришел сюда добровольно".
Внезапно в мозгу включился телепатический сигнал, и тут же мимо его плеча промелькнула яркая вспышка.
Не замедляя шага и не оборачиваясь, Модьюн продолжал идти вперед, стараясь не наступать на мертвые тела. Еще одна ослепительная вспышка пронеслась в нескольких сантиметрах от его головы. И еще одна. Сигналы в мозгу или сплошным потоком. Но он отметил, что интенсивность у них минимальная. Работала пассивная защита, а не оборона.
Гуньяне не целились на него. Модьюн понял: они проверяют готов ли он следовать дальше.
Стрельба закончилась так же внезапно, как и началась. Через несколько секунд, когда он подошел к месту, где его путь пересекал поперечный коридор, с обеих сторон вышли шестеро гуньян и преградили ему дорогу.
Модьюн остановился. Наверное, сейчас станет ясно, что ему нужно сделать, чтобы пройти дальше.
Существа, стоявшие перед ним, выглядели неуклюже и громоздко. У них были головы, руки и ноги; все вместе взятое производило впечатление человеческой фигуры среднего роста, грубо вырубленной из камня. "Человек создан из мягкой глины, а гуньяне словно высечены из твердого гранита, бурого и шероховатого", - подумалось Модьюну.
Один из шестерых гуньян, загородивший проход, сделал ему знак, словно подавая какую-то команду. Потом гуньянин издал отрывистый звук. И сразу же группа разбилась на две тройки. Одна выстроилась слева от Модьюна, вторая справа. "Кажется, я понял", - подумал Модьюн. И действительно, как только он шагнул вперед, гуньяне двинулись по обе стороны от него.
Итак, его сопровождают. Но куда? Хотелось бы надеяться, что на командный пункт.
Неожиданно тот самый гуньянин, который отдал приказ, отделился от своей тройки и побежал вперед - туда, где у открытой двери стояло на карауле несколько солдат. Он что-то сказал им, потом повернулся, и, когда его глубоко посаженные глаза встретились со спокойным взглядом Модьюна, указал на открытую дверь.
Модьюн снова понял, чего от него хотят, и шагнул через порог.
Он оказался в огромном зале, похожем на театральный. Там была сцена, балкон и три яруса кресел, способных вместить по крайней мере тысяч шесть зрителей. Несколько аборигенов - судя по металлическим стержням у них в руках, это были солдаты - бдительно наблюдали с высоты балкона за тем, что происходит внизу. Все остальные собрались на просторной сцене. В глубине ее выстроилась в три шеренги сотня гуньян - вероятно, охрана. Перед ними сидели офицеры, не меньше трех дюжин. Впереди стоял еще один, по виду ничем не отличавшийся от остальных, и, как показалось Модьюну, что-то объяснял сидящим.
Все эти сто тридцать с лишним гуньян напряженно вглядывались в экран, установленный у переднего края сцены. Но с того места, где стоял Модьюн, изображение не было видно.
Увидев Модьюна, оратор прервал свое выступление. Потом тяжелой поступью приблизился к тому краю сцены, который был ближе к Модьюну, и заговорил рокочущим басом. Его слова были обращены к тем гуньянам, которые сопровождали Модьюна. И, поскольку их слышали все окружающие, Модьюн решил, что не будет ничего дурного, если и он тоже послушает. Он включил телепатический прием, и смысл сказанного дошел до него в таком довольно грубом переводе:
– Подведите ко мне эту свинью!
На изображении, подсмотренном в мозгу говорящего, животное, соответствующее понятию обычной земной свиньи, разлегшейся в луже грязи, скорее напоминало маленькую рогатую корову.
Модьюн печально улыбнулся - уж слишком незавидным было сравнение - и заговорил, одновременно включив телепатическую передачу:
– Я пришел сюда добровольно. Если вы хотите, чтобы я поднялся на сцену, я с удовольствием выполню ваше пожелание.
– Да он говорит по-нашему! удивился предводитель гуньян.
– Отлично; можно с кем-то потолковать.
"Было бы слишком сложно объяснять ему принцип телепатической передачи мыслей, - решил Модьюн.
– Если передаваемая мысль сопровождается словами, у собеседника создается впечатление, что он слышит живую речь в переводе".
Погруженный в свои размышления, он быстро двинулся вперед. Шестеро сопровождающих вразвалку бежали рядом, стараясь не отставать. На сцену вели широкие ступени и поднимаясь к ним Модьюн наконец увидел изображение на большом экране - яркий гуньянский пейзаж, по-видимому часть планеты, находившуюся под кораблем землян. Он пересек сцену и встал так, чтобы видел экран целиком. Взгляду его представилась четкая, ясная картина, снятая с высоты не более полукилометра. С одной стороны через лес змеилась река и вытекала на широкую равнину, которая раскинулась прямо под кораблем. На равнине по обеим берегам реки сгрудились войска землян. Сверху могло показаться, что они окопались, но на самом деле положение было куда более отчаянным; они просто залегли.