Бесконечная дорога
Шрифт:
— Говорят, что молодой муж продлевает молодость женщины. Мне, видно, не помогло, моя память стала совсем плоха на старости лет. Я забыла сказать тебе, что у существ, с которыми я тебя объединила, была еще одна любопытная особенность. Любой, кто встречался с ними взглядом, мгновенно превращался в соль. Удивительно, не так ли? У кого еще такое встретишь? Поэтому их было так сложно остановить. Они истребляли королевские войска отрядами, ведь воины не могли сражаться с ними вслепую. Знаешь, я до последнего сомневалась, передался ли тебе этот чудесный дар, но все сработало как надо.
С нее словно оковы спали. Она снова могла дышать, мыслить — чувствовать. И она чувствовала боль.
Все, что произошло с ней, не шло ни в какое сравнение с участью Нэвила. Марана вдруг поняла: это было не важно. Ее судьба, ее потерянное будущее. Она бы сама согласилась на это, если бы он остался жив. Но никто не давал ей выбора, Санрия все решила за них обоих.
Она могла убить Нэвила как угодно — быстро или медленно, неожиданно или после долгих пыток. Однако это наказание было не для него. Она использовала его смерть, чтобы нанести еще один удар своей сопернице. Даже Марана имела для колдуньи большее значение, чем ее муж! Она играла с ним всю его жизнь, и теперь она использовала его как инструмент.
Боль отступила, сменяясь гневом. Марана знала, что это ненадолго, только на этот момент. Когда все закончится, она, возможно, сойдет с ума от отчаяния и горя. Но сейчас ей важно было не выпустить отсюда колдунью, обрушить на нее то проклятье, которое она же и призвала.
Злость заставила ее вскочить на ноги и броситься туда, где скрывалась Санрия — голос точно доносился оттуда! Но колдунья то ли ожидала этого, то ли была готова ко всему. Цепи, вновь спустившийся со свода пещеры, обвили Марану до того, как она успела выйти из круга света.
— Нет, так не пойдет, — рассмеялась Санрия. — Где ты, там и он, вот основной закон любви! Да и потом, я не могу выпустить такого монстра, как ты, в мой город, это немыслимо. Я понятия не имею, умрешь ли ты без еды, сколько времени для этого потребуется. Но если не умрешь — не страшно. Сюда все равно никто не ходит. Думай об этом так: вы с Нэвилом останетесь вместе навечно.
Она еще и издевалась! Ей было не жаль Нэвила, его смерть так мало значила для нее, что не могла даже испортить настроение. Она бы не скучала по нему, если бы позволила ему уйти! Ведь сейчас он, по сути, пропал без вести. Точно так же, как если бы покинул город вместе с Мараной! Получается, все это время Санрия беспокоилась вовсе не о своей репутации. Все дело во власти — она хотела управлять всем на свете и готова была уничтожить тех, кто ей не подчинился.
Так что она своего добилась. Нэвила больше нет, Марана скована цепями, как глупая муха, попавшаяся к черному пауку. Их имена скоро забудут, а Санрия продолжит править в Синх-Атэ.
Переполненная злостью, Марана рванулась на свободу изо всех сил — новых сил, которых у нее раньше не было и быть не могло. Цепь поддалась неожиданно легко, разлетевшись по залу разорванными звеньями. Так не могло произойти, потому что заговоренный металл не поддается грубой силе, но произошло же! Марана не собиралась раздумывать, как и почему это вышло. В ее сердце жила непривычная животная ярость, которая весь мир сузила до единственной цели: поймать и убить.
Вот теперь Санрия, уверенная в своей полной безопасности, растерялась, а Марана не дала ей времени, чтобы опомниться. Она одним прыжком перелетела через разделявшее их расстояние и оказалась перед колдуньей. Санрия только и успела, что низко опустить голову.
Но это было жалкой и глупой попыткой спастись, они поняли это одновременно. Марана вцепилась рукой в волосы Санрии, заставила ее поднять голову, заглянула в переполненные ужасом глаза. Она увидела в них отражение своего нового лица — а потом между ее пальцами осыпалась соль.
Никакая магия не защитила Санрию. От этой силы, древней и естественной, как само море, вообще, похоже, не было защиты. Но если так, то как с таким справляться?
Теперь, став другой, Марана все чувствовала намного острее, чем раньше. Если злость — то быстро превращающаяся в ярость и жажду крови. Если боль — то сводящая с ума агония. Если страх — то звериный ужас.
Она понемногу поддавалась панике. Марана когда-то читала, что многие сильные заклятия могут быть разрушены только в первый день после того, как они были призваны. Что если это ее случай? Что если нужно что-то делать сейчас, или она упустит свой шанс снова стать нормальной?
Она толком не понимала, что делает. Слияние с чудовищем, смерть Нэвила и осознанное убийство Санрии — все это окончательно выбило ее из колеи. Власть взял кто-то новый, кто жил в ней и пока был ей незнаком.
Мир стал очень ярким, залитым белым светом. Большую часть времени Марана только этот свет и видела. Она спасалась в нем, как в убежище, но иногда в него все же прорывались отголоски из окружавшего ее мира.
Она куда-то бежала — сначала по пустоши, а потом и по городским улицам. Она думала о том, что Синх-Атэ — дом магов и артефактов. Кто-то обязательно ей поможет! Может, те трюкачи с рынка? Или заезжие колдуны? Или толстяк, что продавал волшебные портреты?
Марана была готова поверить во что угодно, лишь бы стать прежней и вернуть себе Нэвила. Она бросалась ко всем, кого встречала, но они не успевали ей ответить, превращаясь в соль.
Соль была повсюду. Она разлеталась в воздухе, обжигала глаза, оседала на стенах, камнях мостовой, на окнах и цветах. Совсем как в ее сне: все сияло белыми кристаллами. Но это не лед, нет… как она могла подумать, что это лед?
Никто не собирался ей помогать. Люди кричали, пускали в ее стрелы, метали ножи, насылали магию. Ей ничто не могло навредить: ее новая кожа оказалась непробиваемой, а заклинания попросту не действовали. Люди, которых она обращала в соляные статуи, даже не понимали, что она не нападает на них, а просит о помощи. Да и какая разница? Это ничего не изменило бы.
Она металась по городу много часов, прежде чем до ее усталого, измученного сознания дошло, что она делает. Марана обернулась — и увидела за своей спиной белые от соли улицы. Она испугалась саму себя; она не могла сказать, скольких людей уже убила.
Она бросилась обратно к пещере, и никто не пытался ее остановить. Синх-Атэ опустел, и она даже не знала, попрятались люди, или она всех уничтожила. Не останавливаясь, она ворвалась под темные своды. Свечи, зажженные Санрией, давно догорели, но Марану это не волновало: ее новые глаза отлично видели в темноте.