Бесконечная война
Шрифт:
— Да, да, профиль действительно показал, что вы... считаете себя терпимым. Но дело не в этом.
— Разве? — Я уже знал, что он хочет сказать.
— В ИСООН набираются только эмоционально устойчивые люди. Я понимаю, вам трудно с этим свыкнуться, но гетеросексуальность расценивается как эмоциональная нестабильность. И относительно легко излечивается.
— Если они собираются лечить меня...
— Успокойтесь, вы уже слишком стары для этого.— Он сделал маленький глоток.— Вам не так уж трудно будет с ними ужиться, как вы...
— Погодите, вы хотите сказать, что
— Уильям, их нет нигде, даже на Земле. Кроме нескольких сотен человек — ветеранов и неизлечимых.
— Ага.— А что я мог сказать? — Жестокий способ решить проблему перенаселения?
— Возможно. Но он действует. Население Земли держится на уровне миллиарда. Как только кто-то умирает или покидает планету, выращивают ребенка.
— Не рождается?
— Рождается, но другим способом. В ваше время существовал такой термин — «дети из пробирки», но сейчас они, конечно, пробирками не пользуются.
— Да, это достижение.
— В каждом роддоме имеется искусственная утроба, в которой происходит рост зародыша в течение восьми-де-вяти месяцев, после чего он «рождается», как вы говорили. Это занимает несколько дней — ничего похожего на родовые муки, как в ваше время.
«Прекрасный новый мир,— подумал я.— И никаких родовых травм. Миллиард абсолютно приспособленных к окружению гомосексуалистов».
— Абсолютно приспособленных к сегодняшней Земле. Вы и я, мы можем найти их несколько странными.
— Мягко сказано.— Я допил свое пиво,— А вы сами, вы... гомосексуальны?
— Нет,— сказал он. Я успокоился,— В общем я и не гетеросексуален.— Он хлопнул по колену. Звук был какой-то необычный.— Получил тяжелое ранение, и оказалось, что у меня какое-то расстройство лимфатической системы, я не могу регенерировать. От пояса и ниже — только металл и пластик. Используя ваше выражение, я — киборг.
Дальше, чем далеко, как говорила моя мама.
— Рядовой! — Я подозвал официанта.— Принеси, как его, вот это, ром «Антарес».— Итак, я сижу в баре с бесполым киборгом, который одновременно единственный нормальный человек на всей этой проклятой планете.— Двойной, пожалуйста.
Глава 2
На вид они были вполне нормальные, молодые и несколько напряженно державшиеся. Они собрались в лекционном зале на наш первый общий сбор.
Многие из них покинули детсад всего семь или восемь лет назад. Детсад — это искусственная, контролируемая среда, куда доступ имеют только педиатры и учителя. Когда человек покидает детсад в возрасте двенадцати-тринадцати лет (фамилию он получает по фамилии донора с лучшим генетическим показателем), он фактически считается взрослым. Образование его к этому моменту эквивалентно моему после первого курса колледжа. Некоторые из них продолжают учиться, специализируются в какой-то области, но многие сразу направляются на работу.
За ними тщательно наблюдают, и всякий, выказывающий асоциальные наклонности, например гетеросексуальность, отправляется на лечение. Его или исцеляют, или оставляют в спецучреждениях до конца жизни.
Все призываются в ИСООН, достигнув двенадцати лет. Большинство
Если учесть, что разность во времени позволяет вам участвовать в кампании раз в один субъективный год, легко подсчитать эти шансы. Они составляют примерно две тысячных процента. Другими словами, если вспомнить старую русскую рулетку, то это то же самое, что зарядить шестизарядный револьвер четырьмя патронами, рискнуть нажать курок и не испачкать при этом своими мозгами противоположную стену. Тогда примите поздравления! Вы теперь штатский.
Поскольку на службе в ИСООН состоит шестьдесят тысяч солдат, примерно один-два солдата переживут войну. Я всерьез не надеялся попасть в их число.
Интересно, сколько человек из этих молодых солдат, заполнявших зал, знали, что они обречены? Я пытался отыскать лица, знакомые по досье, что читал все утро, но получалось с трудом. Отобранные в соответствии с одними и теми же параметрами, они выглядели как-то одинаково: высокие, но не слишком, мускулистые, но не чрезмерно, сообразительные... но не из тех, что задают лишние вопросы. Заметно было, что расы на Земле еще ближе к слиянию, чем в дни моего пребывания там. Большинство из них походили несколько на полинезийцев. И только двое, Кайми-банда и Фин, были чистыми представителями расовых типов. Интересно, как относились к ним остальные?
Большинство женщин красотой не блистали, но мне критиковать не приходилось в моем положении. Я сохранял целомудрие вот уже больше года, с тех пор как мы расстались с Мэригей на Небесах.
Интересно, подумал я, вдруг у кого-нибудь из этих женщин обнаружится след атавистической наклонности. Или она благосклонно отнесется к командиру-чудаку. Офицеру запрещается вступать в интимные отношения с подчиненными. Весьма деликатная формулировка. Нарушение карается редукцией жалованья до размеров жалованья рядового, а если эти отношения снижают боевую эффективность военной единицы — казнью. Если бы все правила устава ИСООН нарушались так же легко и часто, как это, в армии жилось бы весьма привольно.
Но ни один из молодых людей меня не привлекал. Что будет после второго года, я уверен не был.
— Становись! — Это лейтенант Холлибоу. Спасибо новым рефлексам, я остался сидеть. Все остальные вскочили.
— Меня зовут лейтенант Холлибоу, я ваш второй боевой офицер.— Раньше это называлось «первый боевой сержант». Армия переполняется офицерами — первый признак, что она сформирована не вчера.
Холлибоу продолжала совсем как настоящий матерый вояка. Наверное, каждое утро тренируется перед зеркалом. Я видел ее досье, она была в настоящем деле, но только раз и всего несколько минут. Потеряла ногу и руку.