Бесконечность

Бэйкер К. М.

— Келлан, — умоляет она, и я улыбаюсь ей. — Келлан, пожалуйста.

Слышать, как она произносит мое имя, никогда не надоест. Я убираю от нее свои призрачные пальцы и помещаю свое тело между ее прекрасных бедер. Завиток протягивается и обвивается вокруг ее нежного горла, оказывая идеальное давление.

— Посмотри на себя, ты так отчаянно хочешь стать шлюхой Смерти.

Я выпрямляюсь и медленно скольжу в нее. Ее спина приподнимается над кроватью, когда ее киска растягивается вокруг моего теневого члена. Она задыхается, вероятно, желая сказать мне, что это слишком, но из-за того,

что мой завиток обвился вокруг ее горла, она не может говорить.

— Тебе так хорошо со мной, любимая. Дыши, — инструктирую я ее, ослабляя хватку на ее горле. Она прислушивается и делает глубокий вдох.

Я прижимаюсь к ней, наблюдая, как мурашки появляются везде, где соприкасаются наши тела. Завиток прокладывает путь к ее клитору, потирая маленькими кругами, когда я начинаю входить в нее. Она громко стонет от нарастающего удовольствия. Единственное, что я хочу увидеть, — это выражение ее лица, когда она кончит со мной в моем истинном обличье.

Я понял, что чем больше я унижаю ее, тем больше воспламеняется ее тело, поэтому я пытался использовать это в большем количестве. Это не те слова, которые я когда-либо произносил подобным образом раньше, но мне нравится, как она на них реагирует. Ее соски затвердевают, а киска сжимается каждый раз, когда я называю ее своей шлюхой.

— Моя грязная шлюха хочет кончить?

— Да, — стонет она и снова сжимается вокруг меня, именно так, как я хочу.

— Сделай это. Покажи мне, как отчаянно ты хочешь принадлежать мне. Кончай на мой член, любимая.

Она падает через край по команде, выкрикивая мое имя, когда ее теплая разрядка согревает мою тень. Я продолжаю входить и выходить, пока ее киска трепещет вокруг меня. Когда она начинает кончать, я решаю, что еще далеко не закончил с ней. Я хочу услышать ее стоны на повторе.

Моя тень снова сжимается вокруг ее горла, готовая перейти на другой уровень. Я вытаскиваю свой член, и ее соки стекают по нему. Я обнажаю еще одно призрачное продолжение себя, чтобы распространить это повсюду. Она в моей власти, и я обещал заполнить все ее дырочки. Я быстро засовываю свой член обратно в ее киску, в то время как теневой завиток массирует ее задницу. Точно так же, как в ее сне, я наполняю ее в обоих местах одновременно.

— Теперь заполнены две дырочки. Шлюхи заполняют их все, не так ли? — Спрашиваю я, ослабляя хватку на ее горле, пока вхожу в нее и выхожу из нее.

— Это так много, — говорит она, когда слеза скатывается из уголка ее глаза вниз, по щеке. Я никогда не думал, что мне понравится видеть ее плачущей, но то, что она в моей власти, — чертовски великолепное зрелище.

— Кому ты принадлежишь? — Спрашиваю я, уже зная ответ, но хочу услышать его непосредственно от нее.

— Тебе, — стонет она, — я принадлежу тебе всегда.

— Черт возьми, да, это так, любимая. Ты моя, и ты никогда меня не бросишь. Я этого не допущу.

Я ударяю своим членом по ее чувствительным стенкам, заставляя ее вскрикивать. Мой теневой завиток, который был обернут вокруг ее горла, пользуется возможностью, чтобы заполнить ее приоткрытый рот. Это давит на ее язык, заставляя держать его открытым.

Из уголков ее рта стекает слюна, ноздри раздуваются.

Она наслаждается каждым моментом этого. Когда я протягиваю руку и щиплю один из ее сосков, ее глаза закатываются от удовольствия, поэтому я повторяю процесс с другой стороны. Я чувствую, как внутри меня нарастает освобождение, моя тень угрожает взорваться, но я хочу, чтобы она взлетела на такую высоту вместе со мной.

— Кончи еще раз, как хорошая маленькая шлюшка, — говорю я ей, прежде чем снова ущипнуть ее за сосок.

Она сжимается вокруг моего члена, и я чувствую электрический разряд, пробегающий между ее телом и моим. Ее спина выгибается, а глаза закрываются, когда она поддается удовольствию. Я кончаю вместе с ней, снимая прохладное высвобождение своей тени внутри нее. Она дергается от этого ощущения.

Я возвращаюсь в свою человеческую форму, чтобы притянуть ее ближе. Она прижимается к моей груди. Как будто она всегда была там, на своем месте.

— Ты идеальна, — шепчу я ей на ухо, пытаясь выровнять дыхание. Быть таким с ней — это больше, чем я когда-либо мог себе представить.

— Это было... — Она замолкает, глаза полны эмоций, прежде чем широкая улыбка расплывается во все лицо. Она разражается приступом смеха, и я сразу же прихожу в замешательство. Как она может из такой серьезной перейти на грань истерии?

— С тобой все в порядке?

— Я только что добровольно трахнулась со Смертью, — говорит она, прежде чем снова начать смеяться.

— Я немного сбит с толку. Это плохо?

Она протягивает руку, чтобы коснуться моего лица, и я наклоняюсь к ней.

— Нет, это не так уж плохо. Я просто отвлеклась на минутку. Жизнь трахала меня годами, и я просто нахожу супер-ироничным то, что я трахалась со Смертью.

— Ты можешь сделать это снова, если это и дальше будет так тебя смешить. — Я провожу пальцем по ее плечу вниз по руке. Мне нравится слышать ее смех. Обычно она окружена такой болезненной аурой.

— Мы обязательно сделаем это снова. Но мне нужно готовиться к занятиям. — Она вздыхает.

Просто скажи ей. Думаю я про себя, но не могу. Другие и так достаточно злы на меня. Я не хочу, чтобы они думали, что она будет мешать мне выполнять свои обязанности. Если повезет, они увидят, что я могу заполучить ее, и ничего не изменится.

— Полагаю, ты права. У меня все равно есть работа.

— Работа? — Спрашивает она.

— Да. Как ты знаешь, я предвестник смерти. Я должен вести души в свое царство.

Ей требуется мгновение, чтобы осознать мои слова.

— Каково это — постоянно видеть конец чьей-то жизни?

— Это всегда по-разному. Все зависит от обстоятельств, связанных с окончанием их человеческих жизней.

— Но ты никогда не увидишь ничего хорошего.

Я никогда не думал об этом с такой точки зрения. Я так долго был сосредоточен на своей работе и следил за тем, чтобы души были на их правильном пути, что меня никогда не волновало, какой была их жизнь или что они делали до встречи с ними. Даже сейчас они меня по-прежнему не волнуют. Единственная, кто имеет для меня значение, это она — кареглазая красавица, лежащая рядом со мной.