Бесконечность
Шрифт:
— Что нам теперь делать? — шепчет Сара.
— Забираем свои манатки и идем, — отвечаю.
— Так темно же! Далеко ли мы уйдем на ночь глядя?
— Не знаю. Надо найти укрытие.
— В темноте?
Почему она не понимает? Почему не боится этих мужчин? Почему не может просто согласиться со мной хотя бы раз? Мия снова начинает кашлять.
— Прекрати кашлять, Мия. Мне надо подумать.
— Адам, что ты такое говоришь! Смотри, они возвращаются. Ш-ш, Мия, ш-ш. — Сара расстегивает пальто, укутывает в него Мию и качает ее вперед-назад.
— Уходи, —
Трое мужчин кладут спальные мешки на землю у костра. Они захватили с собой бутылку и теперь по очереди прикладываются к ней. Золотистая жидкость поблескивает в отсветах пламени.
Все остальные уже разошлись. Мотоциклисты спокойно переговариваются между собой, обмениваясь шуточками, как и подобает людям, которые много времени проводят вместе.
По спине пробегает мороз, и я вздрагиваю всем телом. Жуткий холод. Сколько времени пройдет, прежде чем они заснут и мы сможем крадучись уйти отсюда? Бутылка почти пуста, огонь начинает затухать.
И тут Савл, седоволосый мужчина, не поворачивая головы, громко произносит:
— Что же вы не идете к костру, Адам? У вас там, должно быть, от холода зуб на зуб не попадает.
Сара
Похоже, нас загнали в угол, хотя за нашими спинами никаких стен, лишь многие мили безлюдного темного леса. Он, должно быть, услышал Миин кашель. Придется идти. Сейчас все узнаем.
— Помоги мне встать, — обращаюсь к Адаму, и мы все вместе волочимся к костру.
Марти и Люк прячутся за мной.
Трое мужчин поворачиваются и смотрят на нас. Поначалу мне не страшно, но, когда мы подходим к огню и наблюдающим за нами незнакомцам, у меня по всему телу бегут мурашки. Чувствую, как темные глаза вожака сверлят меня. Он как будто дотрагивается до меня. Мысленно отталкиваю его.
Мия начинает плакать. Я плотнее заворачиваю ее в свое пальто, но она вся съеживается, тычется головой мне в подмышку, и ее худенькое тельце разрывается от слез и кашля.
— Уходи, — повторяет она сквозь слезы. — Дядя, уходи.
— Как вы узнали, что мы там? — спрашивает Адам.
Савл переводит взгляд на него. От волнения у меня перехватывает дыхание.
— Я вас почувствовал.
На какой-то миг я верю ему: он дьявол, вампир, оборотень. Существо со сверхчеловеческими возможностями.
Но затем он усмехается:
— Мой луч засек твой чип. — Он похлопывает по фонарю, что свисает с его ремня. — Хитрая штуковина. А еще я услышал детский кашель, — добавляет он. — Похоже, ей плохо.
— Ничего не плохо, — говорю, — просто мне пора ее укладывать.
— Твоя дочь? — спрашивает Савл. Он обращается не ко мне, а к Адаму, который не соглашается, однако и не поправляет его. — Дайте-ка взглянуть.
— Нет, — возражаю я, крепче прижимая Мию к себе, защищая ее, но Савл оказывается рядом со мной, не успеваю я и глазом моргнуть. Он хватает меня за воротник и разводит полы моего пальто. Спустя секунду его пальцы касаются ее лица, поворачивают ее голову к нему, а его большой палец поднимает ее веко.
— Что вы делаете?.. А ну прекратите!
— Мама! — рыдает Мия.
Ее испуганный голубой глаз вперивается в него, грудка тяжело поднимается, и она начинает биться и визжать. Я никогда не видела, чтобы она вот так на кого-то реагировала.
— Оставьте ее в покое! — кричим мы с Адамом.
Не извиняясь, Савл молча отступает. Взгляд его все еще прикован к Мии. Вдруг его горло издает смех, все такой же резкий и искусственный.
— Девочка в лесу, — произносит он. — Шумная она у вас. С виду ангелочек, а визжит, как бесенок.
Ненавижу его. Ненавижу этого человека. Как можно напугать ребенка, а потом смеяться, когда он плачет? Не могу поверить, что он коснулся ее. От одной мысли об этом к горлу подкатывает тошнота.
— Она испугалась. Вы напугали ее, — говорю я, пытаясь утихомирить Мию. — Пойдем, Адам, нам пора.
Но Адам не двигается с места.
— Я буду через минуту, — говорит он. Его голос звучит странно, неестественно.
— Адам?
Но он смотрит на Савла так, как будто в мире больше никого нет. Как будто меня нет.
Я оставляю его у костра.
Марти и Люк засыпают быстро, но на то, чтобы успокоить Мию, у меня уходит очень много времени.
— Дядя бяка, — рыдая и икая, повторяет она.
— Да, да, — говорю я, поглаживая ее волосы. — Не думай о нем больше. Давай засыпать, хорошо?
— Мама споет «Мигалочку»?
«Звездочка моя, мигай» [1] . Ее любимая песенка. Мия любит звезды. Пожалуй, единственное, чем обогатил нашу жизнь Хаос, — это бесконечные черные ночные небеса, усеянные звездами, планетами и созвездиями, метеорами и, конечно же, украшенные луной, знакомой нам так же хорошо, как и солнце.
1
Английская детская песенка «Twinkle, twinkle, little star». — Здесь и далее примеч. переводчика.
Я начинаю негромко петь, стараясь не разбудить братьев.
Мия вытягивает ручки над головой. Она сжимает и разжимает ладошки, «мигает» ими.
Чуть позже она кладет большой палец в рот и поворачивается на бочок. Я укутываю ее в одеяло, вылезаю из палатки и сажусь снаружи. Жду Адама.
Адам
Мы стоим на расстоянии двух метров и смотрим друг на друга. Над его левым глазом белеет шрам.
Я едва не обделываюсь, но не хочу, чтобы он знал, как мне страшно. Заставляю себя стоять прямо, встречаюсь с ним взглядом. И когда я вижу его число, меня чуть кондрашка не хватает. Это просто нечто.