Бесконечный Марс
Шрифт:
– Ничего себе, – выдохнул Рауп, посмотрев на изображения, на этот раз совершенно искренне. – Похоже, у них получилось – они посадили «Посланника». Мы первый раз смогли это сделать, на этой копии Марса.
– «Посланника»?
– Это серия беспилотных космических аппаратов, – Рауп обратил ее внимание на печатные изображения на стене: живописные фото видов планеты, снятые из космоса. – Первые два «Посланника» облетели Марс, и мы получили эти снимки. А сегодня была первая настоящая посадка, необходимый этап для дальнейших пилотируемых миссий. Самые последние фотографии, в
– Да, но они взяли неправильный ракурс, – фыркнул Уиллис. – Небо там совсем не такого цвета.
Салли посмотрела на своего отца. Если эта посадка на Марсе была первой, то откуда ему это известно? Но она давно уяснила себе, что выспрашивать у него что-либо не стоит и пытаться.
– Понимаете, сам зонд – это на самом деле лишь тестовый этап, – ответил Рауп. – На данный момент мы просто отработали двигательную технологию. С помощью Дыры можно много чего сделать. Мы откатали многоступенчатую ядерную ракету – инерциальный термоядерный синтез, если вам знакома эта технология, – и с этими детишками мы доберемся до Марса за несколько недель вместо семи, восьми или девяти месяцев, в зависимости от противодействия…
Салли ничего не знала и не заботилась о ядерном ракетостроении, но фотографии привлекли ее внимание. На одной был изображен диск, по-видимому, весь Марс, вид из космоса – но это был не тот Марс, который она помнила по фотографиям НАСА с Базовой Земли. Этот Марс был линяло-розовый, с прожилками кружевных облаков и серо-стальными пятнами, поблескивающими на солнце: озера, океаны, реки. Жидкая вода – на Марсе, – видимая из космоса. И зелень – зелень, свидетельствующая о жизни.
– Я же говорил тебе, – сказал Уиллис. – Это другой Марс.
– Понимаете, вы видите Марс из вселенной Дыры. Вселенной, которая находится в одном шаге отсюда, – пояснил Рауп, вернувшись к своим отработанным интонациям. – Изображения передаются на Кирпичную Луну, нашу станцию в Дыре. У нас есть хитрая система передачи пакетов данных через переход на нашу базу здесь. Наш Марс – это замороженная пустыня. А этот Марс, Марс Дыры, что-то вроде Аризоны, только на большей высоте. «Посланники» подтвердили, что атмосферное давление там выше. По поверхности этого Марса можно ходить, вооружившись лишь защитной маской и солнцезащитным кремом.
На этом этапе запусков нам не повезло, что спускаемые «Посланники» прибыли посреди худшего сезона штормов, который нам доводилось видеть с начала наблюдений за Марсом из Дыры, лет за десять, а то и больше. Никаких пыльных бурь – здесь к вашим услугам дождь, снег, град и молнии. Контроллеры не рискнули соваться в этот водоворот, и несколько недель камеры орбитальных аппаратов не отсылали назад ничего, кроме изображений молний. Но сейчас буря успокоилась, и планировщики миссии, очевидно, согласились пойти на посадку. Мы ждали лишь изображений, чтобы стабилизировать…
В этот момент техники и ученые возбужденно сгрудились вокруг телевизионных мониторов и планшетов. Изображение прямой трансляции прояснилось, как будто
Затем камера развернулась от него, показав неглубокую долину с бегущей речушкой и жесткой на вид серо-зеленой растительностью, облепившей берега. Живой Марс.
Очкарики, сидевшие вокруг, разразились радостными криками.
Салли с отцом и Раупом удалились в маленький буфет.
– Вот что, папочка, хватит с меня космических трофеев и туманных замечаний. – Салли посмотрела на своего отца и начала загибать на руке пальцы. – Значит, так, можно не по порядку. Объясни мне, зачем ты хочешь отправиться на Марс? Как собираешься туда добираться? И с какой радости я должна отправиться с тобой?
Он проницательным взглядом смотрел на нее. Ему было уже семьдесят лет, и морщинистое его лицо выглядело так, будто обтянуто дубленой кожей.
– Я объясню кое-что. Самое основное. Я хочу попасть на этот Марс, Марс в Дыре, потому что это не просто Марс. И даже не потому, что это Марс с совершенно другим климатом. Это Долгий Марс.
Она задумалась.
– То, что ты сказал… Долгий Марс. Ты имеешь в виду, что там можно переходить?
Он утвердительно кивнул.
– Но как ты узнал?.. Нет, не надо, не отвечай.
– Есть кое-что особенное, что я ищу и ожидаю там найти. Потом увидишь. Но сейчас самое главное то, что если мир Долгий, то в нем должен содержаться разум. Разумная жизнь. – Он взглянул на нее. – Ты ведь понимаешь, что это значит? Теория Долгой Земли, сочетание сознания и топологии…
У нее отвисла челюсть.
– Так, стоп. Вернемся назад. Ты сбросил на меня свою очередную концептуальную бомбу. Разумная жизнь? Ты нашел разумную жизнь на Марсе?
– Не на Марсе. На одном из них. – Он выглядел раздраженным. – И не нашел, а сделал вывод о неизбежности ее существования. Ты всегда небрежно формулировала свои мысли, Салли.
Уязвленная, она инстинктивно хотела ответить ударом на удар, как делала всегда, с тех пор как стала достаточно взрослой и утверждала собственную индивидуальность. Ее ответ прозвучал провокационно:
– Мелланье бы с тобой не согласился. Насчет разума и Долгой Земли, что Долгий мир – это почему-то продукт деятельности сознания.
– А, этот мошенник, – он пренебрежительно махнул рукой. – Что касается того, почему ты должна пойти со мной… черт возьми, а почему нет? – Он оглянулся на умников в баре, шумно отмечающих свой триумф. – Только посмотри на этих головастиков. И я знаю тебя, Салли. Тебе ведь больше нравилось, как все было до Дня перехода, когда Долгая Земля принадлежала только нам, правда? Или, во всяком случае, Долгий Вайоминг. Пока я не придумал Переходник, я не мог переходить сам, для этого мне нужна была ты, но…