Шрифт:
Пролог
Изначально книга планировалась как художественное произведение о пути одной семьи, но общие проблемы заставляют говорить о тех, кто рядом. Мы все разные, но ежедневно сталкиваемся с общими препятствиями.
Обзор полей
Во взгляде врача детского психоневрологического отделения читался немой вопрос: «Ты че дура?»
Я дурой не была, но смириться с тем, что моего ребёнка отправляют на МСЭ было сложно, особенно
Не факт, что МСЭ все же одобрит статус, теплилась у меня надежда. В назначенный день я доказывала людям в белых халатах, что ребёнок хоть и особенный, но дорогого стоит и они мне почти поверили, пока дочь не потеряв интерес ко всему происходящему не вступила в полный игнор, что и определило их решение.
Гирьками на чаше выбранного решения, возможно стало мое вымотанное состояние и наличие еще двух малолетних парней близкого к дочери возраста, а возможно моя полная незаинтересованность в деньгах государства – тянули же раньше и ничего, но розовая справка пополнила кипу семейных документов.
Работники детсада узнав о статусе исказились в ухмылке по типу «Мы же говорили» и не ожидав моего решения остаться в надежных руках таких прозорливых специалистов, сдулись.
Надо отдать должное заведующей, которая пресекала попытки особо гуманных представителей общества отправить нас куда подальше, указав на то, что таких как мы 30% сада и всех не отправишь.
Статус ребенок-инвалид открывает множество возможностей бесплатной реабилитации думала я, роясь на сайтах муниципальных организаций. Был проведён обзор коммерческих организаций, а также различный некоммерческих, чьи аббревиатуры доступны к прочтению только теми, кто с детства знаком с ивритом.
Обращение в соцзащиту по месту жительства вызвало приступ нервного смеха. Психолог организации вручила увесистую книжку «ниочем» и листик с телефоном детского психоневрологического интерната, который тут же отправился в уличную урну. Хороша помощь!
Я не осуждаю тех, кто не смог принять на себя груз ответственности, мне повезло (да-да и здесь есть градации везения) и впереди маячило столько помощи, что объять ее было невозможно.
Коммерализация благих намерений только на первый слух отдает запахом карамели, а на самом деле имеет еще тот запашок гнильцы, когда одни, более продвинутые, мамаши, начинают обирать затюканных, готовых платить за отдых в виде возможность посидеть вместе под дверьми кабинетов.
Наш город не исключение. Прейдя на такую встречу и осознав, что мои сопли найдут отклик только при возложении к ногам спасительницы последней рубашки, я, перекрестившись, ретировалась.
Один вид спасительницы руки в боки должен был меня впечатлить. Она не терпела компромиссов. Все должно быть только по ее и я не имею морального права найти другое применения пенсии ребенка.
Она платила огромные деньги за реабилитацию собственного и если я не согласна вносить вклад в данный процесс, то и не стою драгоценного внимая спасительницы. Я была не готова, но благодарна за честность.
Пенсия ребенка инвалида вожделенный предмет бесчисленных котов Базилио, обещающих обильные урожаи тем, кто готов просаживать деньги на полях реабилитации.
Лисы Алисы водятся и в муниципальных организациях, прямо говоря о том, что спят и видят три государственных золотых и возмущенно переносят тебя в конец очереди при требовании соблюдения законных прав на бесплатную реабилитацию.
Поле чудес
Чудеса случаются и намного чаще, чем можно было бы предполагать. Но чудо вещь эфемерная, которую на хлеб не намажешь, а содержать поток бесконечных сотрудников надо. Чудеса излечения не могут существовать рядом с денежными деревьями, иначе право трясти хрустяще-звенящие с замученных родителей теряется, а кормится надо.
«Вы прекрасный специалист, Дарья Васильевна, но профессионализм профессионализмом, а кушать хочется всегда. Правило просто, хотите зарабатывать – зарабатывайте. Ставьте звуки, но не сразу и не так быстро», – давала указание статная дама, статной даме. Дарья Васильевна халтурить не умела, поэтому места в волчьей стае ей больше выделялось.
«Нормики» с небольшими речевыми нарушениями – это всегда проблема. Они донесут на нерадивых спецов, сидящих в телефоне. Разложат по полочкам, что и как делалось и делалось ли вообще.
Другое дело «особыши», вот где не паханное поле диких урожаев. Да здесь даже впахивать не обязательно, показал исписанную тетрадку и все – родители рады. Кто может проверить качество – никто.
Лишь по роковой случайности попадаешь за тяжелые двери детской безопасности под девизом «мышь не проскочит» и лицезреть плач брошенных по кабинетам реабилитируемых и неизвестно куда пропадающих специалистов.
Мало увидеть – надо поверить. Мозг должен принять, что здесь за твои же кровные уже год тебя искусно дурачат. Признать свой статус абсолютно не приемлемо, поэтому ищешь оправдание открывшейся реальности. Здесь главное, самостоятельно усыпить свою же бдительность и это работает еще немного.
На поле чудес коммерческой реабилитации главный враг – это время, которое исчезает бесследно. Деньги вторичны. Их при желании всегда можно найти, а вот время… Впустую потраченное, его невозможно вернуть.
На поле чудес не работают этические принципы, есть только один закон – для усиления денежного потока все средства хороши. Приветливые феи психо-лого-педагогического племени тихо ненавидят своих подопечных, а свое неумение оправдывают резко выявленной у себя, пардон, у детей умственной отсталостью.
Вирусы Поля чудес способны изменить любое благое начинание. Как только основатель услышал щуршаще-звенящие – все, поток ставится на поток. Есть конечно же не восприимчивые единицы, но их так мало, что отыскать иголку в стоге благостного мошенничества – огромная удача.
На поле чудес можно пристроить не только кровные, но и бесплатный сыр государственно – благотворительной помощи. Чудеса будут заключатся лишь в искусной переработке одного продукта в другой.
Вам лично – это может только навредить, ибо главная цель не реабилитировать ребенка, а удержать родителя на крючке собственной совести, сразу указав, что три месяца, полгода и даже год благотворительного рая – это не срок для такой ОГРОМНОЙ проблемы.