Бесплодные земли
Шрифт:
— …и чем мы можем тебе помочь? — закончил за нее Эдди.
Роланд тяжело вздохнул:
— Я даже не знаю, с чего начать. У меня так давно не было ни друзей… ни чего-то, что я мог бы им рассказать…
— С медведя начни, — подсказал Эдди.
Сюзанна подалась вперед и прикоснулась к челюстной кости, которую Роланд держал в руках. Эта штука ее пугала, но она все равно прикоснулась к ней.
— А закончи ею.
— Да. — Роланд поднял кость на уровень глаз, пару секунд посмотрел на нее и уронил себе на колени. — Мы обязательно поговорим о ней. Как же иначе? На ней-то все и закручено.
Но сначала
— Эту историю мне рассказали, когда я был маленьким, — начал Роланд. — Когда мир был юным, на земле жили Древние, Великий народ… это были не боги, но люди, наделенные знанием богов… они сотворили двенадцать Стражей, чтобы те охраняли двенадцать Врат, ведущих из этого мира в другие миры. Иной раз мне говорили, что врата эти — явления естественные, как созвездия на небе или бездонная пропасть, которую мы называем Драконьей Могилой, ибо каждые тридцать-сорок дней они извергали могучие шквалы пара. Но были люди… одного я помню до сих пор, главный повар в отцовском замке, его звали Хакс… которые утверждали, что Врата создали сами Древние еще в те времена, когда петля непомерной их гордости не затянулась у них же на шее и они не исчезли с лица земли. Хакс говорил, что создание двенадцати Стражей явилось последним деянием Древних, последней попыткой исправить то зло, которое они причинили друг другу и всей земле.
— Врата, — задумчиво пробормотал Эдди. — Двери, ты хочешь сказать. То есть, мы снова вернулись к тому же. А эти двери в другие миры, они все открываются в мир, откуда пришли мы со Сьюз? Как те, что мы видели на берегу?
— Я не знаю, — сказал Роланд. — На каждую вещь, что я знаю, есть сотни вещей, о которых я даже понятия не имею. Вам… вам обоим… придется с этим смириться. Мы говорим, что мир сдвинулся с места. Это как будто отлив на море… отступающая волна, что оставляет после себя лишь обломки кораблекрушения… обломки, которые иногда выглядят точно карта.
— Но есть какие-то у тебя догадки?! — воскликнул Эдди с таким неприкрытым пылом, что стрелку стало ясно: Эдди еще не оставил надежды вернуться в свой мир… и в мир Сюзанны. Даже теперь.
— Не приставай к нему, Эдди, — тихо проговорила Сюзанна. — Человек, как говорится, не предполагает.
— Нет… иногда все-таки предполагает, — возразил Роланд, удивив их обоих. — Когда ему ничего другого, кроме догадки, не остается. Но мой ответ будет: нет. Я не думаю… не предполагаю… что эти Врата как-то связаны с дверьми на пляже. И я не стал бы предполагать, что они открываются в «где» и «когда», которые мы с вами могли бы узнать. Мне кажется, двери на пляже… которые открывались в ваш мир… они как ось в центре детских качелей. Вы себе представляете, что это?
— Такая качающаяся доска? — переспросила Сюзанна и показала руками: вверх-вниз.
— Да! — Роланд как будто обрадовался, что они знают. — вот именно. На одном конце этих качелей…
— Качалки, — улыбнувшись, поправил Эдди.
— Да. На одном конце — мое ка. На другом — ка человека в черном… Уолтера. Двери — ценр, созданный напряжением между двумя противостоящими судьбами. А Врата, о которых я вам говорю, это творение людей, которые были гораздо могущественнее, чем Уолтер, или ваш покорный слуга, или наша команда из трех человек.
— Ты хочешь
— Я хочу сказать то, что я в это верю, — Роланд улыбнулся. Мимолетный изгиб губ в отблесках от костра. — Это моя догадка.
Он на мгновение замолчал, потом подхватил с земли прутик, расчистил немного места, раздвинув ковер из сосновых иголок, и нарисовал на земле картинку.
— Круг — это мир. Такой, каким мне его обрисовали, когда я был маленьким. Крестики — это Врата, образующие кольцо по его вечному краю. Если соединить их по парам с помощью шести линий… вот так…
Он поднял глаза.
— Видите, линии пересекаются в центре?
Эдди почувствовал вдруг, как его руки покрылись гусиной кожей. Во рту пересохло.
— Это то, что я думаю, Роланд? Это…?
Роланд кивнул. Лицо его стало суровым и жестким.
— В этом узле расположен Великий Портал, так называемые Тринадцатые Врата, которые правят не только этим отдельным миром, но всеми мирами вместе.
Он вдавил кончик прутика в центр круга.
— Это — Темная Башня, которую я искал всю жизнь.
— У каждого из двенадцати меньших Врат Древние поставили по Стражу, — подытожил Роланд. — В детстве я мог перечислить их всех… в стишках, которым меня научила няня… и повар Хакс… но когда оно было, детство? Давным — давно. Помню, Медведь там был, ясное дело… Рыба… Лев… Летучая Мышь. И еще Черепаха… очень важная Черепаха…
Стрелок запрокинул голову к звездному небу и, задумавшись, сморщил лоб. А потом суровые его черты озарились вдруг лучезарной улыбкой, и Роланд продекламировал нараспев:
— Есть ЧЕРЕПАХА, представьте себе, Она держит мир у себя на спине. В ее мыслях неспешных — весь мир и все мы, Для любого — частичка ее доброты. Она слышит все клятвы и все примечает, Она знает, кто врет, но подскажет едва ли. Она любит землю и любит моря, И даже такого задиру, как я.Роланд озадаченно хохотнул.
— Ему меня Хакс научил. Напевал, помню, замешивая глазировку для торта, а потом дал мне ложку облизать. На ней оставалась глазурь. Такие тягучие капельки. Странная штука — память. Но когда я повзрослел, я перестал верить в Стражей, то есть, в то, что они существуют на самом деле… я стал думать о них как о неких символах, умозрительных, а не вещественных. Однако, похоже, я был не прав.
— Я назвал его роботом, — сказал Эдди, — но это был не совсем чтобы робот. Сюзанна права… роботы не истекают кровью, если в них всадить пулю. Наверное, это был киборг. Так у нас называется существо, состоящие частью из плоти и крови, а частью — из механической и электронной аппаратуры. Есть один фильм… мы же тебе говорили о фильмах и о кино?
Улыбнувшись, Роланд кивнул.
— Ну так вот, фильм называется «Робокоп», и его главный герой мало чем отличается от медведя, которого пристрелила Сюзанна. Но откуда ты знал, куда надо было стрелять?