Беспокойные звезды
Шрифт:
Он удалил остатки моего нагрудника, моя вздымающаяся грудь едва удерживалась в одежде, которую я носила под ним, пока моя плоть сросталась. Это было непохоже на магическое исцеление: моя кожа отвечала на ноты его голоса, сливаясь воедино, потому что он пел её с такой любовью, что она не могла устоять перед необходимостью откликнуться на ее просьбу.
И когда его песня была закончена, его глаза распахнулись, и он нашел меня исцеленной и целой, вернувшуюся с грани гибели.
— Джерри, — выдохнул он, наклоняясь, чтобы поцеловать меня, его вкус был таким
Я ответила на его поцелуй, украв на его губах лишь мгновение невозможной надежды, прежде чем он поднял меня вертикально, и я обнаружила, что я стою в его воздушном щите на поле опустошения. Четверть моего Легиона Звездопада была разорвана вдребезги, но те, кто выжил, перегруппировывались, реформировались и кричали от ликования, когда видели, как я поднимаюсь среди них.
Макси бой вложил мне в руку цеп, и моя нижняя губа задрожала от волнения, когда я перевела взгляд на вражескую армию, которая снова приближалась. Позади нас звери с пушками на спинах продвигались все глубже в наши ряды, вызывая бесчисленное количество смертей и оставляя за собой кровавый след убийств. Но моя задача была ясна. Прорываться сквозь ряды проклятого Драгуна и никогда не останавливаться. Теперь я не могла повернуть назад; Я не могла преследовать эти дикие машины на спинах этих зверей. Нам пришлось двигаться дальше. Продолжать нарушать их границы.
Я накинула себе на грудь новую металлическую пластину доспеха, хотя она и близко не была такой мощной, как пластина, которую я потеряла. Так и должно быть.
Затем я повернулась лицом к нашему тяжелому положению и проревела одно слово.
— Вперед!
ГЛАВА 94
Я чувствовал каждую смерть, каждый порез и перелом, каждый кусочек и щепку. Они поражали меня с большей силой, чем бомбардировавшая меня магия или мечи, проносившиеся в мою сторону. Я не мог оторваться от них, и с каждым резким толчком они впивались в мою голову, как гвозди, которые забивают все сильнее.
— Брайан, — выдохнула Элейн, защищая нас двоих куполом магии земли, в то время как нас осаждали со всех сторон.
— Это становится глубже. Слишком глубоко, — выдохнул я. — Я никогда не думал, что это может зайти слишком глубоко.
Элейн ударила меня, возвращая мои эмоции в фокус, укол боли заставил меня на мгновение думать только о своем теле, и я слабо улыбнулся ей, извиняясь. Это была женщина, в которую я влюбился. Строгая директриса, которая была со мной настолько груба, насколько мне было нужно.
— Мы окружены, — прошипела она, ее темные волосы беспорядочно свисали на левую сторону лица, где они были подожжены, а затем потушены моим пламенем. Казалось, это было так давно, но мы все еще вели ту же борьбу.
— Они собираются взять нас со всех сторон. — Я горестно кивнул.
— Мы не можем вернуться к нашим солдатам. У меня не осталось достаточно сил, чтобы проложить туннель под ними. — Ее щит треснул над головой, словно подтверждая эту истину, и я кивнул.
—
— Что ты делаешь?
Я поднял руку, накинув на нас ледяной купол под ее щитом, а затем велел ей опустить свой. Она так и сделала, и сквозь идеально гладкий купол своей магии я указал на военную машину, которая только что убила всех солдат, с которыми мы сражались бок о бок. Только глупая удача позволила нам и еще нескольким людям устоять, а теперь и они все исчезли. Нас осталось только двое, а вокруг враги, пытающиеся пронзить нас своими мечами.
— Я думаю… у нас есть крошечный шанс добраться туда, — выдохнул я. — Просто крошечный кусочек шанса. Но мне всегда это нравилось, чуть-чуть…
Глаза Элейн расширились, когда она посмотрела на башню, ее голова повернулась, когда она с тоской посмотрела на далекие ряды нашей армии, вспышка огня Феникса отмечала положение нашей дорогой королевы Дарси, которая слетела с облаков, чтобы сразиться с кучей вражеских элементалей, ее юное тело, несомненно, было измучено и вздымалось от изнеможения, но она все же шла к кульминации, к которой стремилась, ее выносливость не знала границ.
Военная машина поворачивалась к позиции нашей прекрасной королевы, темно-синее свечение изнутри предупреждало о магии, которую они готовили к пуску.
— Иногда тебе просто нужно сделать решительный шаг и делать то, что хочет твое тело, — сказал я Элейн, и в этих словах отразилась наша первая ночь страсти вместе. Она улыбнулась мне, тоже вспомнив этот момент. Когда она впустила меня так глубоко во всех смыслах.
— На счет «три» — согласилась она, протягивая мне свой меч и готовясь обернуться.
— Три, — ответил я, и она подвинулась, одежда и доспехи упали с нее, когда ее тело превратилось в тело царственной Мантикоры, которой она была под всем этим.
Я прыгнул ей на спину и позволил своему щиту разбиться, осколки зазубренного льда разлетелись во все стороны, глубоко врезаясь в тела этих отвратительных предателей Истинных Королев.
Элейн издала рев, взлетая над полем боя, летя резко и быстро, как мне это нравилось, прямо к недрам мощной машины, которая собиралась облить нас своим волшебным варево.
Мы пролетели прямо над головами врагов, мой вес был слишком велик, чтобы Элейн могла набрать высоту. Я помогал, бросая в наших врагов дары своего ордена, заставляя их страх расти и расти, пока они не закричали от ужаса при нашем приближении.
Перед нами внезапно двинулась нимфа, и Элейн взревела в агонии, когда ее острые рога пронзили ее живот. Меня отбросило от ее спины, я помчался по воздуху, как оса на ветряной мельнице, и с сильным стуком врезался прямо в стену военной машины.
Элейн закричала, когда Нимфа вонзила свои щупальца в ее сердце, и я тоже закричал, оплакивая звезды из-за ее жертвы и конца всего, что я любил в этом мире. Она так сильно страдала за несколько месяцев до этой битвы, попав в паутину проницательного разума Лжекороля, а теперь ее больше нет.